— Да я… да чтобы я… — захрюкал Кабан, но Зорин остановил его.
— Все, тебе пора уходить, — сказал Виктор Петрович, — сейчас сюда Рыков должен подъехать. А ты в городе не мелькай особо. Больно уж морда у тебя приметная, И смотри мне!
Кабан все понял. Сколько раз в жизни он уже ходил по лезвию ножа — не перечесть. Был и бедным, и богатым, и гонимым, и сам догонял не раз. Казалось иногда — ну, все, кранты, гнить на дне пруда с камнем на шее или простреленной головой, ан нет — проносило, да не только проносило, а выносило на самый верх, откуда потом в очередной раз Кабан снова падал вниз. Вот такой у него был жизненный виндсерфинг.
Выйдя из элитной бани, расположенной на окраине города, через черный ход, Кабан подумал — вот уж хрен вам. Идти сейчас в
гостиницу, сидеть взаперти в своем номере и всю ночь напролет смотреть телек? Нет уж! У Кабана была традиция — если приехал в какой город, то ему в нем обязательно нужно какую-нибудь девку трахнуть, а иначе поездка не считалась совершенной и законченной.
Кабан вышел на пустынную трассу городской окраины и стал ловить такси. Но никто не останавливался, видя его внушительную фигуру и бандитскую физиономию.
Тогда Кабан решил бросить затею с такси и пошел пешком в ту сторону, где виднелись строения. Шел он долго, матерясь и пытаясь остановить хотя бы грузовик. Но никто не хотел рисковать и везти такого громилу ночью. Да и рисковать-то особенно было некому — вскоре машин и вовсе не стало.
Изрядно избив ноги, Кабан доплелся до города, и первое, что он увидел, была сверкающая огнями вывеска диско-бара «Лагуна». Как раз то, что ему нужно. Диско-бар провинциального города, в котором можно было нажраться, подснять какую-нибудь клевую телку и с ней оторваться от души на серых гостиничных простынях. Воодушевленный мыслями о грядущих удовольствиях, Кабан толкнул двери диско-бара и вошел внутрь.
Матвея Рыкова всю ночь мучили кошмары. Сначала ему снилось, что он уже генеральный директор алюминиевого комбината и все, кто раньше с пренебрежением относились к нему, теперь кланяются и заискивают перед ним. А он их по мордасам, по мордасам кулаком бьет и гонит взашей. От чувства неограниченной власти душа спящего Матвея переполнялась торжеством и сладкой истомой счастья, но тут в его снах появлялся старший Рыков. Голова его была разбита, лицо обезображено, и крупные капли густой, как шоколадный сироп, крови медленно капали на таджикский ковер, расстеленный под ногами.
