— Надеюсь, у тебя, Сергей Сергеевич, были достаточные причины, чтобы так поступить?
— Более чем, — коротко ответил Семен, — сегодня я увидел на руке своей младшей дочери следы от наркотических уколов.
— Я клянусь тебе, что никто из моих ребят не продавал ей ничего, — ответил Барон, — но даже если бы и так, то это не дает тебе права в моем собственном доме…
— Лучше замолкни! — сжав кулаки, посоветовал Семен. — Пока меня это все не касалось, мне самому было все равно, кому и что ты продаешь! Но теперь оказалось, что моя младшая дочь запустила свою исколотую ручонку в наш общак и вытащила оттуда больше трех штук баксов! Моя дочь украла общаковские деньга для того, чтобы купить себе и своим друзьям у тебя дозу!
Барон окончательно пришел в себя после удара, присел за стол и хмуро ответил:
— Это ты сам не воспитал в своей дочери уважения к себе. А теперь за это хочешь переложить всю ответственность на меня! Я не колол ее насильно, не заставлял курить траву и воровать деньги из общака, она сама пришла к этому. Теперь я могу помочь тебе только одним — посоветовать хорошую лечебницу….
— Слушай ты, мурло, — надвигаясь, сказал Семен, — лучше заткнись, а то тебе самому лечебница понадобится!
Телохранители Барона нерешительно и преградили ему дорогу. Дуба и Герман шагнули вслед за своим начальником, готовые порвать, если последует приказ, и самого Барона, и его охранников.
Но приказа не последовало. Семен остановился, исподлобья посмотрел на Барона и сказал:
— Запомни, золотозубый, в моем городе ты больше торговать наркотой не будешь!
Цыган не стал вступать в дискуссию. Он был человеком благоразумным и знал, что решит этот вопрос на другом, более высоком, уровне чуть позже, а если сейчас начнет перечить, то ему и его телохранителям набьют морду и переломают дорогую мебель.
Еще он знал, что Семен ничуть не лучше его самого, тоже не чист, рыльце тоже в пушку, поэтому бить его по лицу и выставлять какие-то требования он не имеет права. А за этот удар он еще ответит.
Семен отвернулся и быстро вышел из кабинета наркобарона. Дуба и Герман поспешили за ним.
Начальник милиции города Красносибирска полковник Басовитый наотрез отказывался встречаться с Семеном, как Белов ни пытался его уговорить. Полковник полностью соответствовал своей фамилии — говорил он тихо, но могучим басом. В широкой его фигуре угадывался бывший борец или боксер, располневший от сидячего образа жизни. При упоминании о Семене Басовитый багровел от гнева и глаза его наливались кровью.
