Щербатый хохотнул, увидев эти гонки половозрелого самца за самкой, и направился к выходу, по-видимому, в туалет, который находился во дворе. Когда он вышел на крыльцо в темноту улицы и только- только потянулся к ширинке, сильная рука схватила его за шею и толкнула прямиком на толстую яблоню, растущую у крыльца. Он ударился головой о дерево, ему кулаком врезали по почкам, а когда он от удара отшатнулся назад, тут же получил удар носком ботинка в солнечное сплетение, согнулся, заработал по шее ребром ладони, свалился на землю, получил несколько сильных пинков по уязвимым местам и потерял сознание.
Монгол тем временем уже ухватил свою пассию за руку и тянул в сторону спальни. Та сопротивлялась, но не сильно, и когда они оба закрылись внутри, человек-моль поднял с земли Щербатого и попытался привести его в чувство, чтобы спросить, где они прячут мальчишку Но, очевидно, он перестарался, когда дубасил его — бандит растекся, как желе, и приходить в себя никак не хотел.
Пришлось человеку-моли нарушить уединение Монгола с его пассией. Он влетел в спальню, как ураган, выбив ногой дверь, с пистолетом наготове. Две девки — одна, которая убегала от Монгола, и вторая, которая отдыхала после Щербатого, завизжали, как две сирены. Обнаженный Монгол смотрелся уморительно и растерянно прикрывался рукой, щурясь от света.
— Где мальчишка? — спросил человек- моль.
— Он в. подвале, — сразу же понял, о чем идет речь. Монгол.
— Сидите тихо, и вас не тронут, — сказал человек-моль, явно блефуя, ведь он был один, — а ты, — обратился он к Монголу, надень штаны и веди меня к Ивану
Когда дверь в комнатке, в которой сидел Ваня, открылась, Монгол первый увидел, что внутри никого нет — шкаф отодвинут, доски от окошка отодраны, стекло выбито. Монгол забежал внутрь, огляделся и растерянно всплеснул руками. Человек, который пришел за Иваном, понял, что мальчишка сбежал, а охранник ему больше не нужен, размахнулся и рукоятью пистолета ударил Монгола по голове. Тот обмяк и повалился на подшивки журналов, разбросанные на полу.
Человек-моль вышел на улицу и стянул маску-шапочку с головы. В падающем из окна свете блеснула его лысина. Он- вытер шапочкой вспотевшее лицо и снова натянул ее на голову. Это был Дмитрий Шмидт.
Виктор Петрович Зорин пролежал в багажнике целую вечность, прежде чем машина завелась и снова поехала. Руки и ноги затекли, его бил озноб, он весь перемазался; в каком-то мазуте и задыхался от неприятной смеси запахов бензина, машинного масла и вонючих тряпок. «Жигули» трясло на ухабах, избивая бока важного чиновника, кляп во рту не давал нормально дышать. Наконец, машина остановилась, багажник открылся, «человек-моль» вытащил его и грубо бросил на дорогу.
