— Сэр Артур!
Нежный и сладостный женский голос заставил его замереть на месте, и каждый мускул его тела напрягся. Нет, только чтобы это не повторилось. Он измерил взглядом расстояние до ворот и подумал, успеет ли достигнуть их.
Артур уже мог слышать, как вокруг него посмеиваются мужчины, и ощутил болезненное напряжение, настолько болезненное, что даже зубы заломило, когда рядом с ним появилось знакомое женское лицо.
Анна улыбалась. Она всегда улыбалась.
Какого черта она так много и часто улыбается? И почему эта улыбка преображает и освещает все ее лицо — от нежного изгиба розовых губ до ярко сияющих темно-синих глаз? Если бы он был бардом, он сравнил бы ее глаза с темными сапфирами. Но у него было чертовски много более важных дел. Потому он счел ее глаза просто темно-синими.
Сапфиры…
Артур стремительно отвел от нее взгляд.
Если бы она принадлежала ему, он бы запер ее на неделю в комнате за то, что она прилюдно носит такое платье, а потом сорвал бы его с нее и сжег.
Он не мог припомнить, когда женщина в последний раз вызывала в нем такое… смятение.
Не подозревая о терзавших его бурных чувствах, Анна смотрела на него с волнением.
— Как хорошо, что я поймала вас, — сказала она.
Должно быть, она бежала от башни бегом, когда увидела, что он выезжает верхом из конюшен.
Он поступил неправильно, когда был резок с ней в ночь пира. Чертовски глупо. Потому что с тех пор, как бы то ни было, она удвоила свои усилия привлечь его внимание.
Всю неделю Артур жил в напряжении, не зная, когда появится Анна. Получалось: куда бы он ни пошел, она оказывалась у него на пути. Его братья и другие мужчины находили это забавным. Он же ничуть не разделял их мнения.
Он вовсе не был нечувствителен к ее вниманию, как ему бы хотелось.
Трудно было не поддаться очарованию этой девочки. Она была такой… свежей. Как весенний первоцвет.
Он чертыхнулся про себя. Что, черт возьми, с ним происходит?
—Если у вас найдется свободная минутка, я была бы рада кое о чем поговорить с вами, — добавила Анна.
Артур попытался улыбнуться:
— Я уезжаю на целый день. Придется с этим повременить.
Улыбка Анны увяла. Он вел себя как болван. Точно так же, как и всю неделю, и каким чувствовал себя. Похоже, если наступать на пушистый хвостик котенка, это не приносит облегчения.
— Конечно, я сожалею.
Она с таким невинным видом смотрела на него и хлопала ресницами, что он почувствовал, как эти кошачьи коготки вонзаются в его грудь.
— Я не хочу вас отвлекать, но дело в том, что это важно.
