Вспыльчивый и горячий брат Артура ответил с удивительным спокойствием:
— Нет, милорд. Три моих старших брата на стороне повстанцев.
Это было прекрасно известно Лорну.
— Как и ваш дядя, — добавил Дугалд с некоторой вполне оправданной долей сарказма.
Лорн сжал губы. Должно быть, ему не по нраву пришлось напоминание о его вероломном родиче.
— Я помню твоего брата Нила, — сказал он, глядя прямо в глаза Дугалду. — Он славно сражался в битве у Ред-Форд.
Ред-Форд. Битва между Макдугаллами и Кемпбеллами из-за земель в Лох-Эйв. Та самая битва, во время которой их отец был хладнокровно зарезан Лорном.
Этот ублюдок Лорн сейчас дразнил их. Проверял. Завлекал в ловушку. Дугалд знал это. Артур тоже это знал. Но один только Артур собирался убить его за это. Дугалд же не видел того, что видел Артур. Великий Колин Мор Кемпбелл пал, как воин, на поле брани, но один только Артур был свидетелем того, что он был убит предательски. И если бы он сказал об этом, то это было бы всего лишь его словом против слова Лорна. Ему никто бы не поверил.
— Думаю, ты тогда был еще слишком молод, — сказал Лорн небрежно.
Дугалд кивнул:
— В то время я был оруженосцем у Макнабов.
Его объяснение было принято. Напоминания Дугалда о связи с ближайшими союзниками Макдугаллов и соседним с ними кланом было достаточно. Казалось, Лорн был удовлетворен, и Артур почувствовал, как его напряжение спало.
Самая трудная часть дела была окончена. Они прошли поверхностную проверку и были приняты в братство. И при везении, возможно, это был последний раз, когда Лорн его заметил.
Они уже собирались удалиться, когда дверь распахнулась и по комнате разнесся смех. Девичий смех. Он был светлым и полным ничем не отягощенной радости. Он наполнил Артура каким-то странным томлением.
Зал был полон солдат, и сквозь толпу он не мог разглядеть, кто смеется. Но тут толпа расступилась, гул мужских голосов мгновенно стих, и в комнате воцарилось изумленное молчание.
К помосту подошли две девушки. Первая была самым прекрасным созданием, какое Артуру доводилось видеть, — светловолосая красавица, способная поспорить прелестью с женой Маклауда. Золотой обруч и бледно-голубая вуаль не могли сдержать и скрыть буйной массы светлых кудрей, падавших ей на спину. Со своей бледной кожей, совершенными чертами и ярко-синими глазами она являла собой образ настоящего ангела.
Артур услышал, как Дугалд судорожно вздохнул и пробормотал что-то среднее между молитвой и проклятием. Артур отлично понимал, какие чувства им овладели.
