— Слушайте, молодой человек… Имеете ли вы представление, куда вы едете?
В Советский Союз!
— Да, конечно. Но вы знаете, что такое Советский Союз?
— Ну… Думаю, что знаю. В конце концов, это такая же страна, как и всякая другая.
Доктор ничего мне на это не сказал. Помолчав некоторое время, он снова заговорил:
— Я вас вообще не знаю, но вижу, что вы еще молоды и не имеете достаточного житейского опыта. Я вам сейчас кое-что скажу, и надеюсь, что это останется между нами. Вы были в Германии и знаете, что представляла собой гитлеровская диктатура. Ну, вот… представьте себе, что у нас — то же самое. Нисколько не лучше, а в некотором смысле — гораздо хуже. Не делайте глупостей. Еще не поздно, и вы можете возвратиться во Францию. Еще не поздно… а потом — может стать поздно.
Я растерялся и не знал, что отвечать. Он подошел ко мне, взял меня за плечи и пристально смотрел мне в глаза, как бы стараясь прочесть в них, понимаю ли я его.
Но я не знал, правду ли он мне сказал. Таких вещей я не слыхал еще ни от кого. Впрочем, в глубине души я верил ему, но трудно было переменить ранее принятое решение. Сотни тысяч человек возвращались на родину. Неужели все они будут обмануты и всем им будет плохо?
Доктор стоял передо мною, бледный и взволнованный. Он — боялся… Не получив от меня никакого ответа, он тяжело вздохнул и промолвил:
— Давайте, выпьем. У меня есть еще бутылка коньяку.
Он достал из шкафа бутылку и налил два стакана, почти до краев. Мы выпили.
— Ну, вот… теперь вы знаете, чем я дышу. Если желаете, можете на меня донести.
— Нет, — ответил я, — я не собираюсь на вас доносить. Может быть, вы правы. Но я уже довольно далеко заехал, и как-то, понимаете, не могу вернуться.
Э, в конце концов, я французский гражданин, и со мною никто ничего не сможет сделать! Я поеду дальше. Если мне будет совсем плохо, то я вернусь домой.
— Может быть, вы и правы, — сказал доктор, наливая еще коньяку.
Я стал собираться уходить, доктор вышел немного проводить меня. Мы шли молча. Когда мы дошли до ворот лагеря, он остановился:
— Я дальше не пойду. Пойду спать. Покойной ночи!
Мы пожали друг другу руки. Но не успел я войти в ворота, как доктор меня окликнул. Когда я подошел к нему, он схватил меня за руку и шёпотом произнес:
— Я вас очень прошу — о нашем разговоре не рассказывайте никому, слышите? Я вас очень прошу… Это будет лучше для нас обоих.
— Все уже забыто! — ответил я ему.
На следующий день я встретил доктора в госпитале. У него было опухшее лицо
