Консул ответил мне, что в старое время, когда в Кремль можно было входить совершенно свободно, он видывал там много интересного, в том числе и Царь-колокол с Царь-пушкой, которые так занимали мое воображение. Но эти занятные вещи находятся в другой части Кремля, вдали от нашего пути.
— Да, — сказал консул со вздохом, — было время, когда было свободно в Кремле… И вообще… Как меняются времена!
Замещающий посла молчал, глядя в окно.
У ворот нас не контролировали, я нажал на газ: мне хотелось поскорее вырваться из-за этих стен. Уже за их пределами заговорил замещающий посла:
— Такая огромная страна… Замечательная страна! И как мне жаль ее…
В его голосе слышалась неподдельная жалость и теплота.
Через несколько дней консул сказал мне, что я не могу долее оставаться в Москве. Я сначала подумал, что советские власти требуют моего возвращения в Ейск, но оказалось, что для меня настало время вообще покинуть Советский Союз. Власти просто-напросто отказались слушать какие-либо доводы. Консул посоветовал мне сдать паспорт на визу в министерство и пообещал, что оставит мою жену при посольстве как можно дольше.
Я понял, что все кончено.
Приехав домой, я не сразу сказал жене, как обстоят дела. Я подыскивал слова — и не находил их. Просто для того, чтобы не молчать, я сказал, что плохо себя чувствую.
— Приляг, — посоветовала мне Алла. А у меня и в самом деле, от волнения стала разбаливаться голова. Кажется, у Аллы было предчувствие, что не все в порядке, так как она, выйдя из комнаты, возвратилась минуты через две и, остановившись возле моей кушетки, спросила меня тихо:
— Скажи мне, в чем дело…
— Не знаю, как тебе сказать… Видишь ли… Мне приходится оставить работу в посольстве.
Алла слегка вздрогнула, но не сказала ни слова. Мы молчали. «Теперь она знает, что значит сказанное мной. Это значит, что я уеду во Францию, а она…».
Кажется, она этого не поняла.
— Ну что ж… — сказала Алла, — в конце концов, ты не состоял в штате посольства. Мы поедем сегодня же к Зине и я попрошу ее устроить тебя куда-нибудь на работу.
Я вскочил.
— Это невозможно!
— Почему невозможно? Как-нибудь проживем.
Мне показалось, что у меня голова лопается от напряжения. Что сказать ей? Главное, как сказать?
Я отвернулся и почти прошептал:
— Я должен уехать из Советского Союза.
Я ожидал слез и даже крика. Но Алла была крепче, нежели я думал. Или — мои слова ошеломили, пришибли ее?
— Давно ты об этом знаешь? — спросила она.
— Я узнал об этом час тому назад. Консул вызвал меня и сообщил, что я должен покинуть эту страну. Власти этого требуют, и я уже сдал свой паспорт и визу.
