же мы суть такое? Кто такие суть вы, и я, и все, что вокруг, – нескончаемые вскрики умерших, но не мертвых? Не спрашивайте, по кому звонит погребальный колокол. Он звонит по тебе, и по мне, и по всем этим призрачным ужасам, что безымянно скитаются в после-смертном мире… Правду ли я говорю?
– О да, – воскликнул Отец. – Заходи!
– Да! – крикнул Нострум Парацельсиус Крюк.
– Заходи, – крикнул Тимоти.
– Заходи, – станцевали Ануба, и Мышь, и восьминогий Арах.
– Заходи, – прошептал Тимоти.
И призрачный пассажир упал в объятья своих кузенов и испросил разрешения остаться у них на долгий, в тысячи ночей, постой, и хор их ответов «да» взмыл к небу, подобно дождю, обратившему пути свои, и дверь закрылась, и призрачный пассажир со своей чудесной сиделкой были наконец-то дома.
Глава 14
Октябрьский народ
От призрачного пассажира веяло холодом столь запредельным, что всех обитателей Осеннего Дома прихватило простудой. Сладостное чихание перетряхнуло вороха обветшалых метафор, скопившиеся у них на чердаках, в результате чего они дружно решили устроить еще одно, еще большее сборище.
Теперь, когда Семейная Встреча осталась в прошлом, прояснились некоторые более чем неприятные истины. Вот только что вроде дерево опустело, отдало на волю осеннего ветра свои последние листья, как тут же гроздьями летучих мышей повисли на его ветвях леденящие душу проблемы. И они ведь не просто повисли, а угрожающе хлопали крыльями и щерили острые, как иголки, зубы.
Возможно, эта метафора и грешила чрезмерной драматичностью, но Осенний совет был настроен вполне серьезно. Семья должна наконец определиться, что же она есть такое: все ее члены, вплоть до самых странных и маловразумительных, должны быть учтены и систематизированы.
Вот, скажем, кто из невидимых в зеркале – старейший?
– Я, – шепнула с чердака Тысячежды Прабабушка. – Других таких нет.
– Никаких сомнений, – согласился Томас Длинный.
– Согласен, – поддержал его мышевидный карлик, едва возвышавшийся над дальним, затененным концом тяжелого махагонового стола.
Что-то стукнуло в столешницу снизу и гулко захохотало. Никто не нагнулся, не заглянул под стол, не полюбопытствовал, что же оно там такое.
– Сколько среди нас столостучателей, сколько бродителей, ковылятелей, прыгунов? Сколько тех, что не боятся солнца, сколькие наводят тень на луну?
– Пореже, – взмолился Тимоти, на котором лежала задача записывать все сказанное – как твердые факты, так и общие соображения.
