— Ты умеешь дарить нежность и заботу.
Джейн отошла к другому концу кровати. Бросив обескураженный взгляд на его ботинки, она, поднатужившись, разула Мэка.
— Брюки сам можешь снять? — затаив дыхание, спросила Джейн.
Мэк попытался сесть, но, взвыв от боли, вынужден был снова лечь.
— Не думаю, — пробормотал он, положив голову на подушку.
— Ладно, — ответила Джейн и потянулась к ремню его брюк. Разделавшись с пряжкой, она принялась за молнию…
— Дотронься до того места — и я не отвечаю за дальнейшие действия.
Джейн сглотнула.
— Это предложение или предупреждение?
— И то, и другое, — ответил Мэк. Жаркий взгляд пронизывал Джейн, и она всем телом чувствовала его. — Знаешь, ведь это глупо — отрицать то, чего мы оба хотим.
— Я знаю, — прошептала она, понимая, что никогда больше не смогла бы ни в чем отказать Мэку.
И потянула за молнию.
Мэк наблюдал, как Джейн снимает с него брюки. Через минуту она осторожно взглянула на него, бережно прижимая брюки к груди.
— Хотелось бы мне раздеть тебя, — тихо признался он.
Джейн улыбнулась почти незаметным движением губ. Бросив брюки на пол, она, не раздумывая, стянула себя маечку.
Мэк шумно вздохнул.
— Ого, — пробормотал он, глядя на поблескивающее в лунном свете ожерелье, примостившееся в ложбинке между грудей. Джейн всегда носила подаренные им украшения.
Теперь она, нагнувшись, стояла перед ним.
— Можешь раздеть меня.
Мэк потянулся к ее спине, чтобы расстегнуть застежки, и вот белый хлопковый бюстгальтер скользнул между его ладоней. Показались ее груди, пышные и упругие. Мэк застонал:
— Джейн, ты сводишь меня с ума.
— Я не нарочно, Мэк. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но Мэк схватил ее за талию, увлек за собой в постель и усадил себе на бедра.
Их губы тут же встретились, скрепляя их судьбы долгим, горячим, влажным поцелуем, который все длился и длился. Охваченные лихорадкой, они боролись и игриво поддразнивали друг друга. Мэк обеими руками гладил белокурые волосы Джейн, слыша издаваемые ею тихие, нежные стоны, говорившие о ее страсти, которую она, не смущаясь, дарила ему.
Наконец, Джейн потихоньку отстранилась, дыша, как и он, с трудом.
— Тебе, наверное, больно, — сказала она.
Мэк покачал головой.
— Если ты уйдешь, будет еще больнее.
Джейн улеглась обратно, и Мэк понял, что никогда в своей жизни не чувствовал ничего прекраснее. Он снова страстно поцеловал ее, затем взял за талию и с легкостью поднял повыше, так, чтобы дотронуться кончиком языка до соска.
