— Думаю, да.
Он наклонился и, обняв ее за плечи, помог сесть.
— Вот и хорошо. Теперь я могу осмотреть ваш затылок.
— Он очень страшно выглядит?
Мэк произвел беглый осмотр. Кровь запеклась в волосах, но больше не сочилась. Хотя неизвестно, сколько она пролежала без сознания.
— На самом деле вам крупно повезло. Слишком страшно не выглядит, — Мэк уселся сзади нее так, чтобы заняться раной. Он прикоснулся к порезу влажной марлей, раздвигая волосы, чтобы увидеть, насколько велико повреждение.
— Больно?
— Нет. Продолжайте.
— Как вас зовут? — спросил он, чтобы отвлечь ее от боли: было заметно, как она вздрогнула, едва марля коснулась головы.
— Меня… зовут?
— Да, и пока вы не ушли, будьте любезны сказать мне, что вы здесь делали. Что произошло? Вы упали?
Женщина мучительно поморщилась. Тогда Мэк произнес уже мягче:
— Хорошо, начнем с вашего имени.
— Меня зовут… меня зовут… — Она отодвинулась от него настолько, чтобы обернуться, и моргая, с испуганным выражением, поглядела ему в глаза. — Не знаю… — Женщина снова замолчала, озираясь по сторонам, как будто ища что-то в памяти. — Я не знаю, кто я! Я не могу ничего вспомнить!
Ее глаза наполнились слезами. С отчаянием в голосе она упорно повторяла: «Я не знаю, кто я! Я ничего не помню!»
Мэк стоял неподвижно, затем нагнулся, взял ее за запястье и помог медленно встать на ноги.
— Все будет хорошо. Мы найдем доктора, который вас осмотрит.
— Ах, боже мой! Ничего не помню! Не знаю, кто я такая и что здесь делаю, — она умоляюще потянула его за рукав. — Где я?
— Вы в графстве Уинчестер, штат Колорадо.
Она изо всех сил помотала головой.
— Я здесь живу?
— Не знаю. Кажется, вы шли пешком. Машину мы поищем позже. Также не найдено никаких ваших вещей. Ни сумочки, ни рюкзака, ни чего-либо в этом роде. Но одну вещь я могу вам точно сказать: в такой обуви вы вряд ли ходили в поход.
Она посмотрела на лакированные черные туфельки, затем окинула взглядом весь свой наряд: дизайнерские джинсы, легкий кашемировый свитер и черный замшевый ремень, сползавший на бедра, но, что странно, ни одного украшения, кроме часов с одним ярким алмазом на циферблате. Все это ни о чем ей не говорило: она будто бы разглядывала чужую одежду.
— Я не помню! Боже мой! Ни одной из этих несчастных шмоток!
— Что ж, отвезем вас к доктору Куорлсу, — Мэк взял ее за руку, но едва она сделала первый шаг, у нее подкосились ноги.
Мэк поймал ее на ходу и развернул лицом к себе. Она прильнула к нему, обвив его шею руками и склонив голову ему на грудь. Он понимал ее тревогу. Должно быть, очень страшно очнуться в незнакомой обстановке, понятия не имея, кто ты и что здесь делаешь.
