– Гарри, – простонала Гермиона, – как ты мог?
– Легко, – ответил Гарри. Он встал, на затылке, которым он врезался в стену, набухала шишка. И его всё ещё трясло от гнева. – Не смотри на меня так! – рявкнул он Гермионе.
– Сам на неё так не смотри! – прорычал Рон.
– Нет-нет, не надо ссориться! – произнесла, вставая между ними, Гермиона.
– Тебе не следовало так разговаривать с Люпином, – сказал Гарри Рон.
– Он это заслужил, – ответил Гарри. Разрозненные образы мелькали в его мозгу: падающий, пробивая занавес, Сириус, повисшее в воздухе изломанное тело Дамблдора, вспышка зелёного огня и голос матери, молящий о милосердии…
– Родители, – сказал Гарри, – не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.
– Гарри… – вымолвила Гермиона и положила ему на плечо руку, утешая, но он стряхнул её и отошёл от Гермионы, глядя в разожжённый ею огонь. Когда-то давно он говорил вот из этого очага с Люпином. Он тогда усомнился в Джеймсе, и Люпин успокоил его. А теперь искажённое мукой белое лицо Люпина словно плыло перед ним в воздухе. И на Гарри навалились угрызения совести. Рон и Гермиона молчали, но Гарри знал, что они безмолвно переговариваются за его спиной.
Он повернулся к ним и увидел, как они поспешно оторвали взгляды друг от друга.
– Я понимаю, мне не следовало называть его трусом.
– Не следовало, – тут же подтвердил Рон.
– Однако именно так он себя и повёл.
– И всё равно… – произнесла Гермиона.
– Знаю, – сказал Гарри. – Но если это заставит его вернуться к Тонкс, значит, я всё сделал правильно, так?
Он не смог скрыть мольбы, прозвучавшей в его голосе. Гермиона смотрела на него с сочувствием, Рон – неуверенно. Гарри уставился в пол, думая о своём отце. Одобрил бы Джеймс то, что он сказал Люпину, или рассердился бы на сына, так обошедшегося с его старым другом?
Безмолвие кухни казалось гудящим от только что разыгравшейся в ней сцены, от непроизносимых вслух укоров Рона и Гермионы. Принесённый Люпином номер «Ежедневного пророка» по-прежнему лежал на столе, с первой страницы смотрело в потолок лицо Гарри. Он подошёл к столу, сел, наобум открыл газету и сделал вид, что читает. Ему не удавалось различить ни слова, сознание его заполняла стычка с Люпином. Гарри был уверен, что заслонённые газетной страницей Рон с Гермионой снова затеяли свой бессловесный разговор. Он с шумом перевернул страницу, и ему попалось на глаза имя Дамблдора. Прошла секунда-другая, прежде чем Гарри понял все значение изображавшей семейную группу фотографии, под которой значилось:
