— Завтра я улетаю в Милан, но потом… мы должны встретиться.
— Это будет… замечательно. — Вряд ли это когда-нибудь произойдет. В реальной жизни Золушка будет несчастна во дворце с прекрасным принцем.
А если он действительно ее любит?
Нет, нет, предупредил ее разум. Она навсегда останется незаконной дочерью его отчима — никогда не будет достаточно хороша для него.
Джем отвел с ее лица волосы и улыбнулся.
— Ты выглядишь совершенно измученной. Тебе надо поспать.
— Я постараюсь, — кивнула она.
Элоиз проснулась, когда солнце вовсю светило сквозь занавески на узеньком окне. Может, ей все это приснилось? Но нет. Книга, которую прислал отец, лежала на сундуке, браслет Джема красовался на запястье.
Девушка взглянула на часы. Она проспала двенадцать часов. Горло перестало болеть, голова была ясной. Можно жить.
Элоиз пошла в кухню, приготовила себе мюсли, горячий тост и чашку чая.
Джем уже в Милане или на пути туда. Она согласилась пообедать с ним. То есть сделала еще один шаг в том направлении, куда двигаться не стоило.
Хотя нет, она хочет быть с Джемом. Он целиком завладел ее душой. Но существует реальность, от которой никуда не денешься. У них нет будущего.
У нее возникло ощущение рыбки, болтающейся на крючке. Медленно, но верно ее тянут из воды, и она ничего не может с этим поделать. Все попытки вырваться заканчиваются неудачей. Придется страдать.
Джем нежно смотрит на нее, но это не значит, что он ее любит.
А она его любит. Элоиз не хотела влюбляться. Так получилось. Теперь она понимает маму. Такова ее судьба, так сошлись звезды. Что ей остается? Только броситься в море страстей, вызванных Джемом.
Элоиз свернулась клубочком на краешке дивана и взяла папку с мамиными бумагами. Она задумчиво перебирала странички. Как их много. Мама всегда составляла список дел, которые ей предстоит сделать.
Она сохранила свои школьные дневники, всяческие абонементы, сертификат об окончании курсов машинописи. Зачем? Неудивительно, что дочь шесть лет не смогла со всем этим разобраться.
В коробке лежала папка с письмами. Корреспонденция аккуратно разложена в пачки по годам и перетянута резинками.
Элоиз сразу узнала почерк бабушки. По штемпелям было ясно, что письма посылались, когда мама была беременна. Элоиз отложила эти письма в сторону. Ей не хотелось их читать.
Письма в следующей пачке были написаны незнакомым ей почерком. Элоиз сняла резинку и открыла первое письмо. Его написала маме в аббатство подруга по имени Дженис.
