– Ты что, понял, – удивился он, голос его прозвучал красиво и нежно, словно мелодия на серебряной трубе, – что тебя… по воздуху?
– А как не понять? – удивился я.
– Но… как?
– Так это ж просто, – ответил я. – Встречный ветер, холод… это значит, что поднялись высоко… а главное – гравитация…
У второго отвисла челюсть. Выглядел он намного проще, крепкий здоровенный мужичок, мне до пояса, широкий, со вздутой, как у петуха, грудной клеткой, с сильными руками, но коротконогий. И вообще впечатление такое, что его самого сдавила гравитация по вертикали. Женщина распахнула изумрудные глаза. Если первого я молча занес в эльфы, второго определил в гномы, хоть и условно, то куда присобачить зеленоглазую, пока не представлял.
Все трое спросили в один голос:
– Что?
– Гравитация, – повторил я. – Ну, изменение веса… Потеря, когда резко вниз… или потяжеление, когда чересчур быстрый подъем… Хорошо, я здоровый. Но если старика так повезете, то сердцу крышка. Или голова лопнет.
Снова переглянулись, женщина вдруг побледнела и прижала ладошку ко рту. Глаза ее смотрели на меня с ужасом. Остроухий мужчина бросил в мою сторону огненный взгляд, будто ударил кнутом по лицу, сказал торопливо:
– Беата, Беата!.. Не слушай варвара. Отец мог умереть от тысячи причин. За ним охотились колдуны…
Второй, который гном, если гномы такие, взглянул на меня остро, словно пытался вывернуть наизнанку. Как где мордой о пень, подумал я мрачно, так все валим на колдунов. Даже инфаркт – это всего лишь грудная жаба, что забралась в рот спящему.
Гном рассматривал меня, подбоченившись, так проще смотреть снизу вверх, сказал резко:
– Ладно! По крайней мере, Терентон не солгал. Это в самом деле человек… очень странный. И знает слишком много из того, что даже у нас не всем можно знать. Веревки снять… Вы не собираетесь убегать с криками… сэр?
Я уловил паузу, которую он сделал перед этим «сэр», растянув его на три или пять слогов, покачал головой.
– И без криков – тоже. Мне здесь очень интересно.
– Видите, – сказал он соратникам саркастически. – Ему интересно. Кто еще такое говорил?
Четвертый, невидимый за спиной, вздернул мне руки кверху, не потрудившись наклониться сам, я уловил прикосновение холодного железа. Веревки распались, я с наслаждением начал растирать затекшие кисти рук. Эльф и гном слегка отступили, только женщина осталась на месте, ее глаза смотрели с вызовом. Мол, неужто посмеешь тронуть? Ты же рыцарь?
Хрен я рыцарь, ответил я взглядом, так что могу, еще как могу. Кстати, ведьм, всяких там эльфов, гномов и прочую нечисть любой рыцарь тоже считает своим долгом зарубить, а если не очень спешит, то неспешно и красиво сжечь на костре.
