Когда-то и Санторин принадлежал только его жителям. «Мы не люди, мы — санторинцы», — повторяли они. Как я жалел, что не знал греческого и не мог поговорить с ними. Об их прошлом, которое сегодня мало кого интересовало, о море, об острове и, наконец, о катастрофе, которую они пережили.
Старики-санторинцы несли в себе нечто большее, чем просто воспоминания — возможно, им была доступна тайна удивительной привязанности людей к вулкану — тайна, которой более четырех тысяч лет.
— Они не любят рассказывать о землетрясении, — сказала Биргит. Но я вдруг понял, что все равно ничего бы не узнал...
Мы были отрезаны от прошлого. Пропастью шириной в 35 веков. Совсем недавно мы даже не подозревали, что «на том краю» шла жизнь не хуже нашей. Лишь смутные воспоминания египетских жрецов, пересказанные Платоном, да древнегреческие мифы могли что-то поведать о ней.
И вот — Артур Эванс на Крите, а затем Маринатос на Санторине нашли следы исчезнувшей страны. И неважно, была ли это Атлантида или нет, — главное, та жизнь оказалась слишком уж похожа на нашу, чтобы не предположить: колесо истории катится по кругу, — и не вспомнить библейское: «Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется в памяти у тех, которые будут после».
Маринатос обвинил Санторин в тягчайшем преступлении — убийстве целой цивилизации. Кусто и многие другие поддержали его. Но были и оппоненты, и среди них я неожиданно обнаружил дочь Маринатоса — Нанно.
После трагической смерти отца (знаменитый археолог погиб во время раскопок на Санторине) она издала книгу, посвященную фрескам, найденным в Акротири. Нанно Маринатос, лучше других понимавшая чувства людей бронзового века, не верила в их гибель от извержения — и это было для меня очень важным.
Мне хотелось дать минойцам шанс пережить санторинскую катастрофу. Я накапливал аргументы противников «апокалипсиса», внутренне убежденный в том, что минойская цивилизация, выросшая в физическом и духовном единстве с Природой, не могла погибнуть от ее рук.
Силы Природы не являются слепыми: вулкан, «вынянчивший» уникальную человеческую культуру, не мог уничтожить свое «дитя». Люди покинули Тиру задолго до извержения — ни одного скелета не было найдено во время раскопок, а на стенах брошенных домов, прежде чем их засыпало пеплом, успела даже вырасти трава! Все, что можно было погрузить на корабли, они забрали с собой, не оставив археологам практически ни одной ценной веши. Словно не желая гибели людей, вулкан как-то предупредил их. Но как?
