Внезапно мне до смерти хочется масала-латте.
После быстрого осмотра в соседней комнате мы трое снова встречаемся в теплом, уютном кабинете д-ра Зомбойа. Я тихо радуюсь тому, что пропускаю урок графического дизайна в школе.
Доктор Зомбойа болтает с моей мамой — гипнотически приятный переброс мячика туда-сюда.
— Мне бы хотелось вернуться к нашему прошлому разговору, — наконец говорит д-р Зомбойа моей матери.
— К какой его части? — уточняет мама.
— Меня интересует вопрос об опережающих воспоминаниях Лондон.
— Ах, да.
— Вы говорите, что девочка не переносила никаких травм?
— Нет.
— Возможно, были какие-то события, которые вы могли не счесть травмирующими?
— Какие именно? — спрашивает мама таким тоном, что мне становится ясно: она прикидывается дурочкой.
— Скажем, некие существенные перемены в вашей жизни. Я имею в виду события, которые взрослые зачастую не воспринимают как травму, однако которые могут оказать травматическое воздействие на ребенка.
— Я понимаю, — мямлит мама, а потом признается: — Как раз в это время отец Лондон ушел из семьи.
— Я вам очень сочувствую, — говорит д-р Зомбойа. — Однако это именно такое событие, о котором я говорила. Было ли что-нибудь еще в этом роде?
Мама снова ерзает на стуле, и я, наблюдая за ней краем глаза, вижу, что она сейчас соврет.
Через несколько лет — когда у меня будет более короткая и более стильная стрижка и в моем гардеробе будет больше деловых костюмов, чем повседневной одежды, — мама решит устроить мне день рождения-сюрприз. Я отлично это помню. Я тогда спрошу ее, что затевается, и она мне тоже соврет.
Когда мама врет, она выдает себя тремя легко узнаваемыми жестами. Во-первых, если она держит что-то в руках, то старается поставить это что-то между собой и человеком, которому врет (в случае с моим днем рождения это будет кофейная кружка на столике в кафе). Во-вторых — она быстро смотрит вниз и слегка косит вправо. И наконец, она трогает себя за шею. Кончиками пальцев, слева.
Мама дотрагивается до шеи. И это означает, что сейчас она соврет.
— Нет, больше ничего такого.
Мне кажется, д-р Зомбойа тоже понимает, что мама чего-то недоговаривает, однако не пытается настаивать. Вместо этого она начинает расспрашивать меня о моем дне, о том, что и как я чувствую и какие у меня последние воспоминания.
Я что-то рассказываю, а кое-что оставляю за скобками. Пока доктор делает записи в своих бумагах, я решаюсь задать свой вопрос.
— Как вы думаете, меня можно исправить?
