Действительно, в какой-то момент Род запаниковал и, казалось, шансов его уговорить нет. Бурлаков предлагал Блейку лететь вместе. Обещал застраховать жизнь Рода и его имущество по гамбургскому счету. Обещал пригласить духовой оркестр и выстроить на взлетной полосе экипаж пилотов и стюардесс в алфавитном порядке. Все было напрасно. Но Бурлакову в очередной раз удалось сделать невозможное. Он позвонил в Лондон представителям российской авиакомпании и заявил: "Мне все равно, как вы будете убеждать гражданина Великобритании Рода Блейка не бояться летать на ваших самолетах. Мне все равно, что именно вы ему будете говорить. Но если вы не убедите его в полной безопасности вашего сервиса, об этом узнает весь мир". Зная характер Бурлакова, несложно догадаться, о чем бы писали газеты и журналы в ближайшие полгода. Интонации, с которыми менеджер "Мумий Тролля" информировал воздушные силы страны о свалившейся на их головы напасти, напоминали голос Левитана утром 22 июня 1941 года. На следующий день супергитарист Род Блейк вылетел во Владивосток. Там его уже ожидали повеселевшие Лагутенко, Бурлаков, Краснов, а также Сдвиг, заменивший Володю Луценко на посту бас-гитариста.
Теперь, по-видимому, настала пора посвятить несколько слов владивостокским друзьям Ильи, в жизни которых за последнее время произошло немало изменений. После записи "Морской" Краснов начал постепенно отходить от музыки. Он серьезно занялся коммерцией, работая владивостокским представителем крупной западной фирмы, реализующей в России нефтепродукты. Времени на "Мумий Тролль" у Алика практически не оставалось. Большие надежды Лагутенко и Бурлаков возлагали на Сдвига, с которым их связывало боевое прошлое. Сдвиг по-прежнему продолжал играть в "Туманном стоне" - после некоторого перерыва, обусловленного причинами идеологического характера. В начале 90-х Женя бросил рок-н-ролл, друзей, девушку и не на шутку увлекся буддизмом. Родители Сдвига долгое время жили в Индии (куда его отец был командирован как специалист по подводным лодкам), и дома у него стоял шкаф, набитый индийской литературой. Помимо увлечения восточной культурой, Сдвиг великолепно владел английским языком и без особого труда перевел на русский несколько небезынтересных книг - к примеру, "Историю проституции". Целый год Сдвиг не пил, прекратил общаться с рокерами ("это стадо алкоголиков мне стало не-понятно") и увлекся медитацией. Он изучил вдоль и поперек "Бхагават-гиту", Махабхарату и Тибетскую книгу мертвых. Параллельно он начал профессионально заниматься карате. Вскоре на тренировках Сдвиг, не моргнув глазом, крушил ладонью доски толщиной в несколько сантиметров. "Человека я ударить не мог, только дерево", - вспоминает Сдвиг, за полгода достигший результатов, которых обладатели черных поясов добиваются несколько лет.
