Супружеская неверность считалась в Германии преступлением до 1969 года. Одной из причин, по которым правительство избавилось от этого закона, было опасение, что обвинение в измене использовалось в основном из соображений мести.
Из книги Найджела Которна «Сексуальная жизнь великих художников» о Бенвенуто Челлини
Во Франции у него была долгая связь с Катериной, послужившей моделью для его рельефа «Нимфа Фонтенбло». Он страстно ее ревновал и даже написал своему земляку по имени Паголо Миццери, прося проследить за ней.
«Ты знаешь эту молоденькую девушку Катерину. Мне она нужна в основном ради искусства, потому что мне необходима модель. Но так как я мужчина, я провел с ней немало приятных часов, и она носит, возможно, моего ребенка. Я не хочу содержать детей другого мужчины и не хочу позора. Если бы я узнал о чем-то подобном, я бы убил и ее, и его. Поэтому, брат мой, я прошу оказать мне услугу. Если ты что-то узнаешь, немедленно сообщи мне, а я уж позабочусь о том, чтобы она, ее мать и ее любовник расстались с жизнью».
Миццери поклялся, что все выяснит. Конечно же, когда Челлини неожиданно вернулся пару дней спустя, он застал Миццери с Катериной на месте преступления.
«Как только я оказался там, ее мать, эта сводница, закричала: „Паголо, Катерина! Хозяин приехал!“ Когда я увидел эту пару, их одежда была в беспорядке, они не знали, что делать и что сказать, как будто были в трансе, и нетрудно было догадаться, чем они занимались. Кровь залила мне глаза, я вытащил меч и приготовился убить их обоих».
Катерина упала на колени и умоляла пощадить их. Миццери бросился бежать, Челлини погнался за ним, но не смог догнать.
Он немного успокоился и решил, что лучше будет просто выкинуть девушку и ее мать из дома. Но они тем временем пошли к адвокату, который посоветовал им обвинить Челлини в том, что он использовал ее «в итальянской манере», то есть занимался с ней анальным сексом. По словам адвоката, Челлини как минимум придется откупиться от них несколькими сотнями дукатов.
Но Челлини не заплатил, и дело попало в суд, где Катерина повторила свои обвинения. Челлини все отрицал и сказал судье: «Если я и занимался с ней любовью, то это было точно так же, как делают другие народы».
Судья заметил: «Она утверждает, что вы неправильно обращались с ней».
Челлини сказал, что этот способ, не будучи итальянским обычаем, должен был быть французским, так как Катерина знала об этом все, а ему он был в новинку. Затем он попросил Катерину растолковать, что именно он, по ее словам, сделал с ней.
