Он наспех протирал сухой фланелью разнообразнейшие смычковые, щипковые, ударные, язычковые инструменты всех времен и народов. Постепенно Володя - от витрины и витрине, от шкафа к шкафу - приближался к заветной цели, волнуясь все сильнее. Он понимал, что извлеченные им из скрипки звуки обязательно привлекут внимание, к нему прибегут, увидят, что проволока перекушена, и тогда не избежать скандала, немедленного увольнения. Он представлял, как будет оскорблена мама, поручившаяся за него, но поделать с собой ничего не мог. Тайна опутала его своей невидимой сетью, и нужно было во что бы то ни стало освободиться от пут.
Наконец он оказался у витрины со скрипками. Ключ, имевший особую бляшку с указанием номера шкафа, он быстро отыскал в связке, дверь распахнулась, и уже ничто не мешало Володе дотянуться до заветной скрипки. Вначале он попытался отсоединить проволоку руками, без помощи кусачек, - не получилось. Кусачки же обрезали мягкую медную проволоку без труда, и Володя дрожащей рукой снял скрипку за гриф. Смычок висел рядом. Он взял и его...
Никогда Володя не держал в руках скрипку и не знал, как извлекать из неё звуки. Конечно, он часто видел, как это делают музыканты, и все со стороны выглядело столь просто, что и сейчас у него не возникло никаких сомнений. В зале никого не было. Прижав корпус инструмента к подбородку, вдыхая какой-то нездешний, пряный запах лакированного дерева, мальчик с силой полоснул смычком по струнам - раздался резкий, громкий звук, проникший в глубину Володиного мозга и тотчас вызвавший прилив безумной радости и бесстрашия. "Еще! Еще! Давай, синьор Орланди!" - в каком-то чаду говорил сам себе Володя, ударяя раз за разом по струнам, и вдруг сильная боль пронзила его голову, будто кто-то всадил в неё железный штырь или клинок кинжала, в глазах потемнело, а в ушах прозвучало будто сказанное кем-то со злой издевкой: "И поделом тебе, наследник колдуна!"
4
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
Чьи-то лица с вытянутыми, как у дятлов или ворон, носами нависли над Володей, и он вначале испугался, снова закрыл глаза, но голоса людей вернули его наконец в мир печальной действительности, и Володя зачем-то спросил, вспоминая, что с ним случилось:
- А скрипка... где?
- Скрипка? - услышал он знакомый злорадный голос. - А это мы у тебя должны о ней спросить!
Володя, все ещё лежавший на спине, присмотрелся: конечно, кто, кроме Адольфины Кузьминичны, мог говорить с ним голосом инквизитора, не сомневающегося в том, что перед ней сам дьявол или, по крайней мере, злостный еретик.
