— Сдавайтесь! — надрывался мегафон наверху. — Ваше положение совершенно безнадежно, вы окружены! Поднимите руки!
«Дурацкое требование, — с раздражением подумал я. — Могли бы понять, что идти по такому крутому склону с поднятыми руками невозможно». Я продолжал подниматься. Каждую секунду мог прозвучать выстрел. У стоявших за чертой света людей нервы могли не выдержать.
Голос говорившего в мегафон человека сорвался, а стоявшие у обрыва автоматчики при моем приближении попятились, стараясь сохранить дистанцию. Я вышел на ровное место и стоял теперь прямо перед ними. Нас разделяла только граница света и темноты. Прожектор бил м, не в лицо, слепил и словно бы отделял от людей некой реальной, физически ощутимой стеной.
— Сдавайтесь! — в который раз повторил мегафон. — Если вы не поднимете руки, мы будем стрелять!
Почему я не подчинился? Ведь это казалось так просто и разумно: поднять руки, сдаться. Потом меня арестуют, будет суд. Возможно, мне даже удастся оправдаться и в любом случае я останусь жив… Я подумал, что, если чей-то палец сейчас дрогнет и надавит на спусковой крючок, я буду падать вниз довольно долго. Весь тот путь, который только что проделал. Мое тело не попадет в море, оно разобьется об острые камни, окаймляющие узкую полоску пляжа. Эта мысль была мне почему-то особенно неприятна. И все же я не поднимал рук. Интуитивно я чувствовал, что в эту секунду решается нечто гораздо более значительное, чем моя жизнь, и, кажется, понимал, что именно. Решался вопрос о том, каким будет предстоящий диалог людей с иным разумом. Будет ли он вестись с позиции силы, или же будут найдены какие-то другие формы. Для взаимопонимания прежде всего необходим диалог, а не односторонние категорические требования мегафона — в этом все дело. Я не мог поднять рук, с ужасом понимая, что из всего этого неумолимо следовало и то, что я все же взял на себя предложенную мне миссию и вольно или невольно выступал в эту минуту от их имени. В том самом качестве посредника, которого так боялся совсем недавно.
Тяжелый самолет вывалился из-за туч всего в восьмистах метрах от поверхности моря. И сразу же свечей пошел вверх. Это был рискованный маневр, но пилот блестяще справился с задачей. Внизу, под крыльями, повернулась и застыла на секунду поверхность бухты, и сразу же застрекотали все четыре съемочные камеры, ведущие послойную съемку воды на разных горизонтах от поверхности до самого дна. Одновременно вспыхнул экран локатора и глубинного инфралота.
