Хотя Порт-Саид лежит вне поворотных кругов, он имеет совсем тропическую наружность: над верандой, поддержанною легкими столбами, далеко выступили края крыш; попугаи — серые с розовыми головками, зеленые с задранным вверх хвостом, красные с глупым выражением лица — кричат и качаются в клетках; у ворот на привязи сидят беззаботные обезьянки; в лавках— склады китайских изделий и ост-индских редкостей, до того дешевых, что в какие-нибудь полчаса можно окончательно разориться.
Александрия 15-го—18-го января.
И небо, и вода бирюзового цвета… В последний раз прохаживаемся с Семеном Семеновичем по мостику. Пред нами, на носовой части, целое стадо свиней, взятых на борт вчера: от буширита до кухни некуда яблоку упасть. Новым путешественникам отгородили сравнительно мало пространства для того, чтоб они не побились дорогой, но один задохся вследствие тесноты и (по уверению ресторатора, подавшего нам к завтраку свиные котлеты) был выкинуть в море. В Порт-Саиде, когда их грузили — особым способом, за задние ноги — свиньи пронзительно визжали. «Больше от нежности», объяснял капитан; «поверьте, им совсем удобно». В настоящую минуту они хрюкают и грызутся между собою, являл безобразную смесь рыл, ушей студнем, и хвостов завитком.
— Каково зрелище? обратился ко мне Семен Семенович;—не даром свинью свиньей назвали… Знайте же, что Араб хуже свиньи (я просил капитана, как человека бывавшего в Египте, дать мне некоторые напутственные наставления)… Араб во сто раз хуже, и в сношениях с ним советую вам не следовать русской пословице: замахнись да не ударь, иначе он вас сам, если и не ударить, то кровно оскорбить. Первым делом вы конечно купите себе трость…
Я было заикнулся о человеческом достоинстве.
— Человеческое достоинство?… А еще хотите ехать вверх но Нилу, в Нубию… Стыдитесь! Если вы такой деликатный, вам немедленно, из Александры же надо возвратиться восвояси.
И Семен Семенович пришел несколько случаев назойливости и мошенничества Арабов.
— Знаете ли, например, что сделали со мной эти душегубы внутри большой пирамиды. Одного туда не пускают, да я ни за какие деньги не пошел бы один. Повлекли меня за руки двое Арабов с огарками. Сначала спускаешься вниз покатым коридором, аршина в полтора вышины; приходится идти, перегнувшись вдвое; чем дальше, тем душнее. Пот лил с меня градом. Наконец мы выпрямились и полезли вверх; потолок поднялся высоко, еле видно. Идем боком по узкому выступу вдоль стены, под ногами пропасть без дна, по ту сторону в стене тоже выступ… Вдруг искусители оставили мои руки и перескочили на тот бок. Гляжу — сели, свесивши ноги и сидят; огарки приставили вплотную к стене; огонь лижет камень, коптит, и уже ровно нечего не видно, только тени какие-то ходят. «Что же вы, черти?» спрашиваю.
