И насчет оптимизма. Я все время говорю, что я, наверное, недостаточно умный человек, потому что я всегда вижу основания для оптимизма в вариативности ситуации. А если есть варианты ее изменения, это значит, что, во-первых, их можно выбирать, во-вторых – на них можно воздействовать. Но, к сожалению это относится не к моей оценке нынешней ситуации в России, а к моему пониманию или чувствованию того, как устроен мир, вот и все. А вообще говоря, в России сейчас самый популярный выбор – это выбор между двумя, на мой взгляд, одинаково верными формулами, рожденными прежним периодом застоя. Одна формула принадлежит замечательному военному писателю Виктору Платоновичу Некрасову и рождена здесь, в Киеве. Когда он увидел растянутый над Крещатиком в советское время лозунг «Поднимем еще выше роль женщины в социалистическом сельском хозяйстве!» он сказал: «Лучше сдохнуть по тоске по родине, чем от злобы на родных просторах». А другая формула принадлежит Владимиру Семеновичу Высоцкому, который сказал: «Не волнуйтесь – я не уехал, и не надейтесь – я не уеду». И та, и другая максима правильна. Это уже вопрос личного выбора, как жить в той ситуации, когда с одной стороны закипает, душит злоба от того, что происходит кругом, а с другой стороны ощущение того, что это моя страна и я ее не намерен отдавать, остается настолько же справедливым.
Каденко Юлия: Хорошо, у нас сегодня нет микрофона, поэтому вопросы из зала нужно задавать, все равно представляться, как у нас заведено.
Александр Богомолов: У меня разные решения приходили в голову. Вы говорили о том, что Россия, Россия и элита устроены по-другому, я тоже так думаю, это, в общем-то, очевидно на самом деле. В частности, вот эта высокая иерархизация элиты, да. Такая пирамидальность ее построения. С чем она больше связана, с тем, что Россия, ну, Москва короче говоря, имеет традицию государственных институтов не такую как здесь, скажем так, тут всего на всего провинциальные органы самоуправления частичного. То есть вот эти сильные институты, скажем так, которые в общем, более-менее преемственно сохранялись. Ну, включая в первую очередь КГБ, ФСБ все такое вот. Или же это наличие привилегированной отрасли энергетической, которая создает огромные деньги, дурит всем головы и то и другое и в каких комбинациях, в том числе имеет для вас смысл.
Александр Аузан: Спасибо. Я не думал, что это в принципе является такой российской исторической традицией. Потому что если говорить о том, как в российской истории, то в российской истории есть самые разные модели, вплоть до чистых моделей анархии, когда регионы или поселения в стране жили просто вне государственности. Как в царские времена, так и в советские. Мне кажется, что обстоятельства два, которые повели к этому положению. Первое вы назвали, несомненно, это рента энергетическая, причем она ж была не всегда, в начале 90-х ее же не было. Но был другой фактор (в середине 90-х), а именно сознательное формирование крупных состояний как политика, я бы сказал гайдаро-чубайсовского правительства. Это была их идея – создание точки невозврата, как тогда выражались, имея ввиду, что они не пустят коммунистов обратно. При чем политически это подтвердилось, потому что в 95-96-м году совместными не столько усилиями, сколько вложениями олигархов, коммунисты были остановлены. Поэтому я бы сказал, что с одной стороны эта идея подтвердилась политически, с другой стороны это имело серьезные стратегические последствия, потому что дальше возникла эта баронская система, потом вассальное государство, а когда нашлись еще и рентные источники, то, конечно, возникла иерархия. С одной стороны, вассальная система потому, что, ну, любому олигарху можно сказать, что я сейчас от тебя отойду, и народ тебя порвет как тузик грелку. Но с другой стороны, им не дали восстановить отношения с населением, когда у них возникли мысли, что это нужно было бы сделать. Поэтому эти два фактора они создают такую иерархичность. Плюс еще огосударствление, которое было проведено во второй строк президентства Путина. Создание больших государственных компаний. На мой взгляд, это был не путь в государственный капитализм, как считалось, а способ еще раз перераспределить средства среди «своих», что доказывает как раз нынешняя фаза. Огосударствление – способ перераспределения средств, приватизация – способ перераспределения средств. Идет непрерывная игра, из которой выходят миллиардерами, но если они проигрывают политическое положение, то они съеживаются до положения Бориса Березовского, который вынужден по суду просить: «дайте еще три миллиарда долларов, свои уже закончились»
