— Но кто угрожает выживанию нашего вида сегодня? Я замолчал и глубоко вздохнул. Посмотрел сквозь джунгли туда, куда он показывал раньше, — на город с его машинами и заводами, на отравленную реку. Я вспомнил слова Кнута Торсена. Всматриваясь в бледно-голубое небо, я видел людей в костюмах.
— Инвесторы. Политики. Руководители бизнеса. Рекламные агентства. Телевидение. Корпорации.
— Ага! И вот именно в них тебе необходимо превратиться! Я почувствовал разочарование. — То есть ты советуешь совершить социальное превращение, а не физическое?
— Ты имеешь в виду, что не превратишься в ягуара? — Да. Он тихо засмеялся. — Мы можем помочь превратиться в ягуара, если тебе этого хочется.
Но мы говорили о роли Меняющих облик в выживании обществ, культур, нашего вида. Если ты живешь в джунглях, то ягуар является серьезной угрозой. А что является угрозой для жителя технологически развитого государства? Ты сам только что ответил на этот вопрос.
Я признал, что он прав, и еще раз выразил разочарование. — Не волнуйся, — ободряюще сказал он, — мы попробуем и то, и другое. Он помолчал и медленно огляделся вокруг, затем посмотрел себе под ноги. Я следил за его взглядом, скользившим по плите, которая служила верхушкой пирамиды, и пьедесталом для изваяния ягуара, на котором он сидел. Я попытался представить себя огромной кошкой, но вместо этого видел стеклянный небоскреб в центре мегаполиса. С небоскреба спускался ледник, который расползался по всему городу и автострадам, пока не достигал границ пустыни. Узнав это место, я повернулся к Вьехо Ице.
— Я работал в том древнем городе, где все это началось. Наступление корпораций. Новый ледниковый период.
Он наклонился и поднял небольшой камень. Повертев в руках и с интересом рассмотрев, он отдал его мне.
Камень был теплым от солнца, но ничего замечательного я в нем не заметил. Он был размером с яйцо дрозда, продолговатый и красноватого оттенка. Закругленный с одного конца, он был неровным с другого, как будто отколотый от большого камня.
— Приложи его к животу, — сказал он. Я поднял рубашку и приложил его к коже. Тепло было приятным. — К пупку. Я провел им по животу, его закругленный конец прикоснулся к пупку.
И перед глазами появилось лицо моей мамы.
— Закрой глаза. Почувствуй это своим сердцем. Мама улыбнулась. Она умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет, за шесть месяцев до того, как я уехал на Юкатан. Я уже пытался, но только на этот раз сумел воскресить образ из тех дней, когда она была полна энергии и учила меня всему, что знала. Она выглядела такой счастливой! Мое внимание привлекли ее руки. Как и я, она держала камень.
