Капитан, должно быть, удивился еще больше, услышав, что передавал для записи Райслинг. Это звучало так:
Мы бродили в болотах Венеры,
В зловонье собственных ран,
В мокрых джунглях клубился серый,
Кишащий смертями туман.
И, работая, Райслинг продолжал свой рассказ о Солнечной системе - "сверкающая почва Луны", "радужные кольца Сатурна", "замерзшие ночи Титана", - он диктовал эти строки, одновременно открывая, закрывая и прочищая двигатель, и закончил припевом:
Мы обшарили все шарики в пространстве,
Повидали мы их и вблизи, и вдали…
Дай, судьба, нам опять дом родной увидать
И зеленые холмы Земли!
Затем, будто в каком-то трансе, он повторил переделанный первый куплет:
Но Пространство зовет беспокойно.
Значит - снова на борт корабля!
Старт-сигнал! К перегрузке по койкам!
И опять провалилась Земля.
И уносит людей ракета
Сквозь холодный звездный туман, -
До последнего края света
Пусть летят корабли землян!
Корабль был спасен и мог спокойно идти домой, ковыляя без одного двигателя. В этом Райслинг не сомневался. С ним самим, по-видимому, дело обстояло гораздо хуже. Что "ожог" был силен - это он знал. Он не мог видеть сверкающий розовый туман, среди которого работал, но прекрасно понимал, что творится в машинном отделении. Райслинг привел в действие вентиляционную установку, выпуская воздух через забортный клапан, и не выключал ее до тех пор, пока уровень радиации не снизился настолько, что помещение стало безопасным для человека в защитном костюме. И тогда он передал еще один припев, подлинные и последние строки, созданные Райслингом:
Дай, судьба, нам последнюю посадку
На планете, где мы родились и росли,
Дай увидеть покров голубых облаков
И зеленые холмы Земли!
