а сам должник – «серебряником». Землевладелец не мог расторгнут договор до жатвы.
Чтобы уйти к другому феодалу – к тому, кто его устраивал больше, – или уйти вообще «на все четыре стороны» (выражение из текста XVI в.), крестьянин должен был выплатить «пожилое за двор» и возвратить ссуду, а иногда и компенсировать «льготу». Невозможность ухода возникала из невозможности расплатиться. Допустим, «серебряник» расплатился по ссуде – это был уже подвиг, так как на ссуду набегал «рост» (проценты). Он был обязан также отрабатывать «казенное тягло» (подати и повинности в пользу государства). У многих ли хватало сил оплатить сверх того еще и «пожилое за двор» и льготу? Чем дольше человек жил на одном и том же участке, тем значительнее становилось «пожилое», которое «рассчитывалось по числу лет, прожитых уходящим старожильцем на участке; расчет становился даже невозможным, если во дворе десятки лет преемственно жили отец и сын». Таким образом, первыми «крепкими земле» крестьянами становились «старожильцы». Уже в XVI в. их было немало.
Перенесемся на четыре века назад и поставим себя на место наших предков. Так ли уж обязательно старожилец стремился к уходу? К уходу от привычных мест, от соседей и родственников, от сельского «мiра», от церковного прихода, от поля, которое кормило его и его семью и которое он привык считать своим. «Обстроившись и обжившись на своем месте, домовитый хлебопашец не мог иметь охоты без нужды бросать свой участок, в который вложил много своего труда, в усадьбе которого нередко и родился». Он не знал другой жизни, единственным видом социальной гарантии для него были его дети, которых надо было еще вырастить. Окружающий мир был ненадежен, опасен и труден, большой мир (с Иерусалимом, Царьградом, Афон-горой и Беловодьем) едва существовал. Он знал, что все может быть много хуже, чем есть, он видел, как в голодные годы люди запродавали себя в «жилые холопы», поскольку это хотя бы гарантировало стол, кров и одежду. Стремиться к уходу мог тот, кто заведомо знал, что на новом месте будет лучше. Либо тот, кого переманивал другой землевладелец, предложив что-то ощутимо лучшее, готовый оплатить его долги и «своз».
У землевладельца была своя правда, поясняет Ключевский. «Он не стал бы слишком щедро льготить крестьянина и даже платить за него подати, если б видел в нем кратковременного сидельца, которого ближайший Юрьев день осенний может унести с его участка. Его заботой было усадить крестьянина возможно прочнее, сделать старожильцем… С завоеванием Поволжья крестьянство было взбудоражено переселенческим движением. Уход младших членов семьи, людей неписьменных
