Что касается до Вашего спора с «Экзаминером» о том, пристало ли литераторам получать от правительства награды и почести, то я, по правде сказать, не вижу, почему бы им, в полном согласии с мнением «Экзаминера», не принимать с великой радостью все почести, должности и деньги, какие им только посчастливится получить. Можно быть уверенным, что при том малом их числе, какое всего этого удостоится, государство наше не слишком обеднеет, и если у правительства в обычае награждать деньгами или почетными титулами, или всяческими звездами и подвязками людей, так или иначе послуживших родине, и если таким людям приятно, чтобы к их имени прибавилось «Сэр» или «Милорд», чтобы на жилеты и сюртуки им нацепляли звезды и ленты, — а это, безусловно, приятно, и не только им, но также их женам, братьям и прочим родственникам, — то почему не предоставить им такие же возможности, как судьям или военным? И если почести и деньги уместны для одной профессии, почему они неуместны для другой? Ни один представитель какой-либо другой профессии не сочтет для себя унизительным получить правительственную награду; и у литератора не больше оснований брезговать пенсиями, орденами и титулами, чем у посланника, или у генерала, или у судьи. Все европейские государства, кроме нашего, награждают своих литераторов; американское правительство тоже уделяет им заслуженную долю из своих скромных средств; почему же американцам можно, а англичанам нельзя? Питт Кроули огорчен, что не получил ордена за свою дипломатическую службу в Пумперникеле; генерала О'Дауда радует,[2] что он может именоваться сэр Гектор О'Дауд, К. О. Б., а его жену — что она стала леди О'Дауд; так неужели же одним только литераторам не свойственно тщеславие, и должно ли расценивать их мечты о почестях как великий грех?
А теперь касательно того, что я будто бы поддерживаю злостное предубеждение против нашей профессии (а я заявляю, что не признаю себя в этом виновным, как, вероятно, не признал бы себя виновным Фильдинг, если бы его обвинили в намерении, изобразив пастора Траллибера,[3] выказать неуважение к Церкви), — то позвольте мне сказать. что, прежде, нежели выносить приговор, не мешало бы подождать и выслушать все доводы «за» и «против». Как знать, что Вам предстоит прочесть в еще не опубликованных главах романа, навлекшего Ваше и «Экзаминера» неудовольствие? А что, если Вы несколько поторопились, обвинив меня в предубежденности, а «Экзаминер» — увы! — в том, что я льщу публике и обманываю ее? Только время разрешит этот вопрос, за ответом на который мы отсылаем нелицеприятного читателя к «нашему следующему выпуску».
