Новый мир, 2002 № 08 | страница 3



«Дура, дура, дура…» — в пятом часу утра
ты поешь псалом, адресованный им обоим,
но тебя одного могущий поднять с одра.
И, восставши дыбом в седьмом часу, как к обедне,
на крыльце, что на клиросе, но обращенный в ад,
раздираешь гортань свою воплем: во всем виноват
лишь один соловей в осиянном росою бредне.
Это он испытует пение немотою,
это он, это он — когда я, на коленях стоя,
на заре обнимая раковину, блюю:
«Дура, дура…» — упрямо свищет: «Люблю! Люблю!»

Ирина Поволоцкая

После меня свет в доме стоит. Из записок «Прихожане». Между тем. Конспекты

Поволоцкая Ирина Игоревна — москвичка, окончила режиссерский факультет ВГИКа, сняла несколько художественных фильмов. Лауреат премии имени Аполлона Григорьева. Постоянный автор «Нового мира».

Я сама видела, — говорила на церковных ступеньках и как бы никому прихожанка в белой косынке, держа за руку девочку-подростка, так же повязанную, — этот нарочно лез на солдатиков. Что им надо, демократам? И так есть нечего!

Впалые щеки горели румянцем, а подглазья были темны, но и у дочки румянец пятнами и такие же подглазья: верно, обе переболели накинувшимся на город, три раза возвращающимся с лихорадкою и ознобом вирусом А. Был четверг перед Вербным, в зимнем воздухе жалко дрожала весна и пахло ржавчиною оттаявших сугробов, а всего в километре громоздилась драма: и сюда, в захолустную тишину сумерек, вползало напряжение со сцены — с площадей, заполненных техникой и людьми, — в кулисы, где мирно накрапывал дождь.

Все может быть сегодня, подумала другая женщина, вглядываясь в измученное лицо той, и перекрестилась с поклоном на храм, а когда выпрямилась, увидала тощего монаха, бегущего к церкви; два узла были перекинуты через плечо, а пластиковую сумку он тащил в левой руке, скоро и явно прихрамывая; посохом самодельным, зажатым в правой, себе помогал.

— Сестра! — крикнул он. — Тебя мне Бог послал.

Надеясь, что это женщине с девочкой, отступила, но он остановился перед ней, жарко отдыхиваясь и буравя птичьими глазами.

— Едва успел, сестра, — сообщил весело, — а то завтра к Причастию, а ночевать негде. Хотел в Даниловом остановиться, да туда теперь не доберешься, в метро толпы, слышь, стреляют, а в Лавру к отцу Науму далеко. Так что придется тебе, сестра, потрудиться. Я же знаю, у тебя свободная постеля есть. Отгадал? А теперь — к образам, вместе и припадем.

— Я уже отстояла, — отказалась, — а вы в храме спросите, при церкви где-нибудь и устроят.

— Жутко чужого человека, — согласилась та женщина, в косынке, — чужого всегда жутко, и в гостиницу, в Останкино вот, попасть можно.