"А ты как, - спросил я, - также? Или для тебя тут просто оттяг, без всяких метафизических заморочек?". Она ничего не ответила, просто прищурилась, и обняла меня за шею, и через расплывшееся время мы оказались в постели, что тоже было странно и страшно, ибо ни о каком понимании происходящего речь не шла, просто ЧТО-ТО происходило, помимо нашего желания, сквозь нас и с нами, и это невозможно было отменить или остановить, как произошедший взрыв. Что-то толкало нас... И дело не в физике соития и не в метафизике желания, нет, вот тут проявился фатум. Короче, я плохо помню, что, как, но и того достаточно. Уходя, она поцеловала меня в плечо и сказала: "Ты заходи ко мне "на паровоз". Тебе это неплохо удается. Будешь моим Паровозовым". Она ушла, даже не улыбнувшись, словно все так и есть, словно это не шутка, словно это деловое предложение и я волен принять его или не принимать. Да так оно и было, хотя тогда я этого не понимал. Не понимаю и сейчас. И никогда.
3. Резина
Потом дни шли, бежали и тянулись, все зависит ото всего. Я даже не помню, что и где было вчера, а что месяц назад. Но иногда настырные дни и мгновенья прочно закрепляются в голове и прожигают дыру в прошлое, и это неприятно, потому как все начинает рушиться туда, назад, то есть вниз, то есть во вчерашние страдания опрокидываются сегодняшние слова и фразы. И нужно делать что-нибудь, затем что ничего не делать нельзя, как нельзя оставить во рту вырванный зуб. Я так и сказал ей при следующей встрече. "Ты пробила у меня в голове дырку, - сказал я, - и я не знаю, что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Тогда мы нашли, что делать, мы просто отправились к ней, на шестой этаж этой гнусной гостиницы, пройдя через крики, шум и ругань, через кошачье дерьмо и разлитую воду с заморившеюся уборщицей над ней, и неторопливо улеглись в постель, потому что все уже было оплачено наперед, потому что все предрешено, и не нами, и не за нас. И на другое утро, уходя, я поцеловал ее в плечо, и она не улыбнулась. Оттого что ничего смешного в этом не было. В моей голове была новая дырка. И оба мы догадывались об этом.
4.
"Ты пробила у меня в голове дырку, - сказал я ей при встрече, - и я не знаю, что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Она просто молчала и смотрела на меня. Да и что тут было сказать? Это не вечерняя прогулка под Луной, и не место для романтических объяснений.
...Шел из дома в дом, и было довольно пусто и прохладно, и голова кружилась, как две кошки в марте. И сигареты уползли глубоко в узкий карман, я доставал их, мыча и извиваясь, а достав, понял, что огня нет, и это был удар ниже пояса, прямо по яйцам, но тогда я этого не понял, просто хотел курить - и баста. Шел, вертя сигарету в руках, как жетончик из гардеробной, шарил взглядом вдоль улицы, отыскивал красную точку, плывущую так или иначе над землей, и - выискал. Пошел на огонь, вытягивая руку как оправдание, и так вот, с протянутой рукой, приблизился к ней. И остановился.
