продолжалось; от однообразности чувства стали притупляться и постепенно
угасать, как при боли возникает привычка и кажется, что не так уж и больно. Так и
Катрин стала немного привыкать к ощущению тревоги, однако, когда она уже
потеряла счет времени, когда окончательно запуталась в мыслях и ощущениях, сильный порыв ветра, ворвавшийся в сад замка, встревожил мертвые деревья, ветви которых стали поскрипывать, и ранее озадаченные чем-то вороны, с
криками бросились прочь из сада. Это напугало ее, ток пробежал по нервам, а
чувства тревоги и волнения вновь обострились. Ветер продолжал волновать сад, и
чем сильнее он был, тем больше он беспокоил Катрин. Ею завладело какое-то
странное предчувствие, и в этот момент прямо перед собой она увидела, как
воздух стал принимать еле заметную фигуру человека, как будто именно в этом
месте происходило искажение пространства, отчего фигура казалась объемной.
Какое-то время Катрин неподвижно смотрела на это, пытаясь осознать, действительно ли она это видит или странная картина — просто игра
воображения, оптический обман. Это было сказать сложно, ибо фигура была
почти невидна, а иной раз и вовсе пропадала. Но все же Катрин показалось, что
это был пожилой мужчина с грустными и добрыми глазами, а его рот иногда слабо
улыбался, но мимика изменялась как-то неестественно быстро и резко. Тут она
почувствовала какое-то быстро нарастающие чувство волнения, от которого ей
хотелось крикнуть и побежать. Она постаралась сдержать себя, но все ж стала
медленно отступать назад, а потом развернулась и быстрыми шагами
поторопилась внутрь замка.
В это время Доминик сидел и увлеченно что-то читал в башне. Вдруг он заметил, что что-то сильно взволновало огонь в факелах, отчего тот стал сильно
колебаться из стороны в сторону. Доминик насторожился и стал прислушиваться.
Вскоре до его лица донеслось дуновение шквала, который ворвался в башню
через обсерваторию, и затем по лестнице проник и в лабораторию. Однако через
какое-то время ему показалось, что тени в самых темных углах как будто оживали
и стали медленно перемешиваться между собой. Вскоре, как и Катрин, он так же
ощутил какое-то предчувствие. Он стал озираться по сторонам, стараясь уловить
каждую деталь и каждую мелочь. И неожиданно для самого себя ему показалось, что среди стеллажей кто-то стоит. Он приподнялся, взял первый попавшийся
факел и стал всматриваться в ту сторону. И при наведений факела не вся тень
таяла от света огня, а оставалась лишь та часть, что вырисовывала собой
