– Завтра вечером за вами заедет машина. Мы летим домой, – небрежно бросил Рауль через плечо, покидая комнату. – Спокойной ночи, сеньора Зафортеза.
Как сквозь вату слышала Полли его удаляющиеся шаги. Ее руки сжались в кулаки. Ей хотелось кричать от жестокого разочарования и боли. Как же она ненавидела Рауля, но еще больше она ненавидела себя. Когда он целовал ее, весь мир перестал существовать. Теперь все ее тело болело от неудовлетворенного желания…
Полли удобно устроилась в кресле в просторном салоне личного самолета Рауля и подавила вздох. Луис мирно посапывал в специальной подвесной колыбельке, а Рауль все не появлялся.
Она с любопытством рассматривала Ирену – молодую и очень привлекательную стюардессу, с явным нетерпением поглядывавшую в окно в ожидании Рауля. Жгучая брюнетка, в своей элегантной униформе она выглядела как топ-модель на подиуме. Несмотря на длительное ожидание, девушка демонстративно игнорировала присутствие жены своего босса.
Когда раздался звук шагов по металлическим ступеням трапа, лицо Ирены расцвело улыбкой. Она сорвалась с места и бросилась навстречу Раулю. Полли с не меньшим нетерпением выглядывала в окно и прислушивалась к шагам в ожидании Рауля и совсем по-детски расстроилась из-за того, что не она, а брюнетка увидит его первой.
– Извини, я задержался… – бросил Рауль без тени раскаяния, пересекая салон, чтобы посмотреть на спящего сына. Противным голосом, исполненным отцовской гордости и удовлетворения, он изрек: – Луис всегда такой спокойный.
– Ты просто не видел его другим. Не далее как сегодня твой сын не давал мне спать всю ночь! – возмущенно воскликнула Полли.
Рассмеявшись, Рауль уселся в кресло напротив нее, заставив Полли в первый раз посмотреть ему прямо в глаза. Напрасно она это сделала. При виде этого прекрасного лица, загадочно мерцающих глаз в ореоле густых черных ресниц сердце-предатель дрогнуло. Она понимала, что ее актерских способностей явно не хватит на то, чтобы изображать отчужденность или равнодушие, даже если она будет стараться изо всех сил. От этой внутренней борьбы ей стало жарко, ногти вонзились в ладони, дыхание участилось, а глаза все равно не могли оторваться от его смуглого, ставшего таким знакомым лица.
– На ранчо все домочадцы придут в восторг от нашего сына. Теперь вся жизнь будет вращаться вокруг него, – с видимым удовольствием произнес Рауль. – Боюсь, что твои добровольные помощники избалуют его вконец, но твои ночи наверняка станут спокойными.
