– Вы знали об этом?
– Конечно. Перепутались и сломались три жизни, потому что мужчина не смог выбрать одну женщину. Мы обе любили его. Я обожала Аристида, но он питал слабость к женскому полу. Вскоре после того, как наше поместье было продано твоей бабушке, я познакомила его с Кэти и больше для Аристида уже не существовала. Это была любовь с первого взгляда. Аристид никогда не говорил мне, почему разорвал помолвку с твоей матерью.
Офелия нахмурилась, так как не знала, что Аристид встречался с Вирджинией до ее матери.
– Вы хотите сказать, что он расстался с мамой еще до свадьбы? – Она не могла скрыть своего удивления.
– За два дня до церемонии. Спектакль, разыгранный в церкви, не имеет к нему никакого отношения. Он был потрясен, когда узнал об этом. Возможно, Кэти не осмелилась признаться твоей бабушке, что все отменено. Или она надеялась, что Аристид все же придет, несмотря ни на что. Уж очень сильно он ее любил.
– И все же женился на вас, – тихо отметила Офелия.
– Ко мне он пришел за утешением, поскольку была уязвлена его гордость. Аристид заверил меня, что между ним и Кэти все кончено. Кто-то может сказать, что, выйдя замуж за человека, который любил другую женщину, я получила то, что должна была получить. Но когда ты молод, ты – оптимист. Я думала, он забудет ее, – улыбнулась Вирджиния, – а он не забыл. Потом обнаружилось, что я не смогу родить ему детей.
– Но вы усыновили Лисандера.
– Это случилось позже, но, боюсь, Аристид оказался равнодушным отцом, и Лисандер заметил это… У тебя есть младшая сестра. Она живет с тобой?
– Молли? – Офелия удивилась, что Вирджинии известно об этом. – Последний раз я видела свою сестру восемь лет назад. После смерти матери ее удочерили.
– Вот как? – Повисла неловкая тишина. Вирджиния с облегчением вздохнула, когда с подносом в руках появилась экономка. – Спасибо, Мэй, как раз то, что нам нужно.
– Не вставайте, мадам, – заволновалась Мэй. – Врачи говорили, вам нужно больше отдыхать.
– Я налью чай, – улыбнулась Офелия. – Вы болели?
Вирджиния пояснила, что страдает раком легких, и Офелия постаралась скрыть свой шок.
– Лисандеру было трудно смириться с моей болезнью. Он ожидал худшего, и я чувствовала это. Он спорил с врачами, выслушивал массу консультантов, но ни с кем не делился своими страхами, даже не признавался в их существовании. Он сильный человек, но весь в себе, с ним трудно.
Офелия отметила про себя, что Лисандер не почувствовал потребности поделиться бедой с ней. Больно осознавать это.
