— Нет!
— Нет так нет!
Чуваку нужна была работа. За неимением лучшего он был готов собирать пожертвования для Церкви Апокалипсиса, но сразу соглашаться на условия дядюшки было бы опрометчиво. Таскаться целыми днями по городу бесплатно Чувак не собирался, а богатых пожертвований на улице не соберешь. Щедрые жертвователи обычно приносят свою лепту сами, чтобы отдать ее без посредников. Так надежнее.
— Ладно, — уступил Дэйв, — бери себе пятую часть, только не воруй из моей доли.
— Согласен, — ответил Чувак, чувствуя, что больше Дэйв не уступит.
Некоторое время ехали молча. Глядя в окно, Чувак поймал себя на мысли о том, что незаметно для себя начал неплохо ориентироваться в Катарсисе. Неудивительно, ведь в поисках работы он облазил этот чертов город вдоль и поперек.
Автомобиль остановился около трехэтажного кирпичного здания заводского типа, но с красной черепичной крышей. Для того чтобы Церковь Апокалипсиса отличалась от соседних домов, Дэйв пустил поверху фасада огромную неоновую надпись: «In Dave We Trust».[6]
— Зайдем внутрь, — пригласил Дэйв.
За высокими двустворчатыми дверями скрывался большой, погруженный в интимный полумрак зал с дубовой, респектабельного вида кафедрой на подиуме, перед которой выстроились ряды резных деревянных скамеек. На некоторых из них сидели люди, как мужчины, так и женщины, погруженные в свои мысли. Две скупо одетые девушки с распущенными волосами кружились на подиуме в торце зала в танце и едва слышно напевали какую-то мелодию.
— Новые цыпочки готовятся к посвящению, — указав на них глазами, восторженно почмокал губами Дэйв.
Чуваку довелось в Парадайзе случайно побывать на одном из таких посвящений, и он вспоминал о нем с ужасом и стыдом. По сравнению с этим мероприятием, оргии Калигулы, которые Чувак разок видел по телику, могли показаться детским праздником в богоугодном заведении.
— Впечатляет? — окидывая зал хозяйским взором, спросил Дэйв.
— Еще как, — согласился Чувак.
— Наверху расположены комнаты, точнее — кельи, для приватных бесед и уединенных молитв…
«Для секса и воскурений», — мысленно перевел его слова на язык реальности Чувак.
— А под нами находится подвал, но я его сдаю за разумную сумму.
— Ты живешь здесь?
— Нет, что ты, это же храм! — Удивление на лице Дэйва сменилось непониманием. — Здесь может жить только Он!
— Да-да, конечно…
— Я снял коттеджик в городе. Ничего особенного — два этажа, четырнадцать комнат. Страшная теснота… Но ничего, я не ропщу, я никогда не ропщу, ведь имя мое — Смирение!
