— Спасибо, мой родной, — растрогалась Лариса. — Более экспрессивного признания в любви я ни разу не слышала.
— А тебе часто признавались в любви?
— Сейчас мы говорим не обо мне, а о тебе. Давай пока оставим вопросы о моем прошлом на потом. Я никому ничего никогда о себе не рассказываю, но, если пойму, что ты способен выслушать меня без ревности, может быть, исповедуюсь. Но ведь ты будешь ревновать?
— Еще как!
— Поэтому давай не будем обо мне. Скажи, а на работе в твоем кабинете есть диван?
— Есть, конечно.
— А ты не хочешь как-нибудь и со мной на нем попробовать?
Казанова вытаращил на нее глаза. Дурачится или серьезно? Но Лара безмятежно улыбалась.
— Ну, если тебе так хочется...
— Хочется.
— Нет, ты правду говоришь?
— Правду. В моем кабинете же у нас было, почему бы теперь и твой не опробовать?
— Когда в тот день я к тебе приехал, у меня аж ширинка лопалась. Ты три дня мне не звонила, я думал, с ума сойду.
— Это было так здорово... — Лариса закрыла глаза и потянулась всем телом, вспоминая.
— А ты пыталась брыкаться.
— Так ведь и побрыкалась-то всего чуть-чуть.
— Да уж, заводишься ты сразу.
— Это только с тобой.
— Что, правда?
— Правда. Только от тебя меня так шарахает током, что я уже ни о чем не думаю, и мне все равно, где и как, лишь бы скорее.
— Вот это да! За это стоит выпить!
Он принес шампанское, разлил по бокалам и подал Ларисе.
— Расскажи еще, малышка. Такого бальзама на душу в другой раз от тебя вряд ли дождешься.
— А что еще рассказать? Ты самый классный любовник. Настоящий Казанова. Тот ведь тоже был замечательным любовником. У тебя такие нежные руки, губы, язык… Как только ты ко мне прикасаешься, я улетаю. Даже если это происходит в совершенно неподходящем месте, мне на все плевать. И ни с кем я так быстро и так часто не кончала. Меня не так просто завести.
Казанова сдержался, стараясь не показать, как его пронзила ревность. С кем она до него кончала?.. Это как нож в сердце. Но если малышка сейчас что-то заметит, то больше ничего никогда не скажет. Поэтому он постарался сохранить беззаботное выражение лица.
Мужчины тоже в душе немного мазохисты. Узнать, с кем была до тебя любимая женщина, как ей с ним было... Больно, сердце гложет ревность, руки сжимаются в кулаки, но мужчина все равно расспрашивает, как было с другими, и с кем ей было хорошо, и как ее ласкали, и с кем лучше — с ним или с кем-то из прежних. Конечно, для того, чтобы услышать, что именно с ним. А потом сам терзается ревностью.
