Не отвечает. Отворачивается. Набухает на носу капля крови, срывается тонкой струйкой по синюшным губам. Лия вытирает кровь рукавом: для нее это дело привычное. Вон и рукав давно замызган, щелочью не отстираешь.
- Лия… - простонал Птицелов. Выудил из кармана драной ветровки коробочку. Открыл, вытряхнул на ладонь две пилюли. - Держи! - Птицелов без обиняков всунул одну пилюлю Лие в губы, а вторую разжевал сам.
Рассыпчатая! Горькая! Застревает в зубах и забивается под язык!Зато - верная защита от невидимой дряни, которой пропитаны здешний воздух, земля и вода
- М-м-м… - замычала Лия. Выплюнула разжеванную пилюлю, два раза кашлянула. Задрожала всем телом, отодвинулась от Птицелова, и ее сразу же вырвало.
- И весь день ни крошки не съела… - укоризненно проговорил Птицелов.- Ну нельзя же так…
- Ела я.
- Зачем ты обманываешь?
Птицелов снова сграбастал Лию за плечи.
- Так, девка. Идем отсюда.- Поднялся сам, поставил на ноги ее. - Здесь и здоровому станет дурно. А тебе, чихалка, и подавно.
- Брось. Оставь, - попросила Лия вялым голосом. - Мне тут лучше.
- Лучше? - удивился Птицелов.
- Мне лучше, - повторила Лия. - Ну, оставь, ну пожалуйста. Мне тут дышать не больно.
И ведь не врет! Птицелов мотнул головой. Как такое может быть? Обманула саму себя да поверила? Ну, наверное…
Лия поглядела Птицелову в глаза. И Птицелов вдруг увидел, что зрачки у нее серебрятся, как серебрится, отражая Мировой Свет, проклятая проплешина, как светятся зрачки лесных упырей.
Стало холодно отчего-то Птицелову. Хоть и ветром горячим из пустошей веет. И штаны добрые на Птицелове, и куртка, какая-никакая. Л заледенело в груди, точно под ребрами стужа зимняя поселилась.
Ну ладно. Ты это… Пойдем, что ли…
Лия вдруг выгнулась дугой, повисла на сильных его руках. Посмотрела за спину Птицелова и улыбнулась, не стесняясь плохих зубов. Никогда еще Птицелов не видел, чтобы она так кому-нибудь улыбалась.
Птицелов обернулся.
На дальней стороне проплешины - на противоположном берегу застывшего озера - стоял человек. По крайней мере, издалека чужак выглядел, как человек. Только был он явно выше обычных людей: здесь и расстояние не могло обмануть. «Мутант, - подумалось Птицелову. - Другие тут не ходят…» В руках человек сжимал нечто длинное, блестящее с одного конца. Топор с широким лезвием?
И тут Лия принялась царапаться и отбиваться. Располосовала Птицелову щеку, едва глаз не выдрала. Хватанула зубами за жилистое запястье - и до крови.
