«А может, это не она? — вдруг подумал он, с трудом отрываясь от кошмарного видения. — Ведь у меня нет никаких доказательств, мне только показалось, я только догадывался по волосам и по фигуре... Глупость, в этой толпе найдется тысяча похожих на нее, могла быть похожая и там!.. Но, может быть, это была все-таки она?»
В нем началась глухая борьба, упорная, злая и предательская. Всей силой сердца он отвергал подозрения, но уже одна эта мысль, что она могла быть в той одержимой, бичующей себя толпе, наполняла его дикой мукой и невыразимо угнетала... А ревнивый злой голос подозрения все сильнее звучал в нем, подобный змеиному шипению.
«Кто знает, кто она? Кто знает? — говорил он самому себе. — Искательница приключений, медиум, употребляемый для всевозможных экспериментов? Впрочем, какое мне дело до нее? Если ей нравится, может себя бичевать, может избить до смерти. Довольно с меня всего этого...»
И вдруг он позабыл обо всем: в нескольких шагах от него вынырнула из толпы голова, до того похожая на Дэзи, что он бросился к ней, но она исчезла в уличной давке. В это время приблизился оркестр, и загремел «гимн королевы», подхваченный всеми.
Зенон окончательно пришел в себя лишь тогда, когда его прижали к стене и чуть не поломали ребер; тут он узнал, что это победа над Арабим-пашой привела толпу в такой неистовый восторг и весь Лондон точно опьянел от радости.
— Черт вас возьми с вашими победами! — бесился он, еле удерживаясь на ногах, получая отовсюду толчки, задыхаясь и катясь вдоль стены, как ком теста под валиком; а толпа стихийным потоком стремилась за оркестром.
Наконец ему удалось свернуть в переулок, где он мог немного отдышаться и прийти в себя; не зная, что с собою делать, и чувствуя страшную усталость, он пошел дальше по каким-то пустым переулкам. Шел, лишь бы идти, лишь бы дальше, глубже погрузиться в город, убежать от этих ужасных воспоминаний, от самого себя и от людей. Но еще долго сопровождали его голоса восторженной толпы и резкие звуки труб...
Зенон не мог забыть того, что видел. Теперь он вспомнил, как недавно в клубе ему говорили о существовании секты спиритов-бичевников. Тогда он смеялся и не верил. А теперь он увидел это собственными глазами!
Ведь Джо был там, среди них, и она тоже! Он содрогнулся, вспомнив Джо, нагого, скорченного, снова увидев перед собой окровавленное тело Дэзи, чудную высокую грудь, изрезанную красными рубцами. Каждая из этих ран имела свой голос, кричала в его сердце мукой и состраданием, он ощущал эти раны в себе самом, они жгли его, заливали живой теплой кровью, исступленно хлестали.
