Малаец озабоченно почесал за ухом, запер дверь на целую систему замков и провел его в боковую комнату, где на низком столе в медном подсвечнике горело семь высоких восковых свечей, возле стен стояли широкие диваны, покрытые желтым шелком, стены тоже золотились горячим блеском китайских шелков с шитыми на них золотыми драконами.
Малаец подал ему длинную, тонкую, как паутина, и прозрачную, как вода, вуаль лилового цвета и открыл дверь в соседнюю комнату.
Зенон держал в руках удивительно мягкую шуршащую материю и не смел ни о чем спросить, чтобы не выдать, что он не принадлежит к посвященным. Только после ухода служителя он двинулся с места.
«Что все это значит? Какая это жертва началась?» — думал он, удивленно глядя кругом, так как никогда не был в этой части квартиры и даже не догадывался о ее существовании. Он заглянул сквозь открытую дверь в соседнюю комнату, но отступил назад. Там было совсем темно, вся комната была как бы разделена ширмочками на отдельные клетки. Зенон взял свечу и пошел в глубину помещения, проходя одну комнату за другой. Всюду царила тьма, было пусто и тихо, нигде не было ни единого человека; только в комнате, в которой раньше проходил сеанс, он услышал какие-то приглушенные, неясные звуки, какие-то стоны, выходившие как бы из-под земли. Иногда как бы крик доносился замирающим эхом и все куда-то глухо проваливалось. Он остановился в испуге, не понимая, откуда доносятся эти голоса. В комнате, как и везде, было пусто, только в окна заглядывали тени деревьев и мерцание далеких огней ползало по стеклу золотой паутиной.
Спустя некоторое время голоса зазвучали опять, и как-то ближе, яснее, почти рядом с ним. В ужасе отскочил он, свеча погасла, его окружил мрак, и тогда только он понял, что этот как бы сдавленный, странный шум плывет из круглой комнаты. Отыскав дверь, Зенон бесшумно открыл ее; за ней висела тяжелая гардина. Голоса, перемежающиеся звуками музыки, раздались совсем близко; он слегка раздвинул занавес — и в ужасе попятился назад.
Он бросился обратно в комнату сеансов, зажег папиросу и, прижавшись лбом к стеклу, старался отрезвить себя оконным холодом и рассматриванием деревьев в саду.
«Вижу хорошо, — это туя... чувствую холод... знаю, где нахожусь... сознания не потерял...» — медленно думал он. То, что он там увидел, обрушилось на него кошмарным ужасом.
«Я видел, но это невозможно... мне показалось... какое-то затмение в мозгу...» — размышлял он, как бы с трудом освобождаясь от безумного сна. Спустя какое-то время, окончательно успокоившись и уверившись, что он в полном сознании, Зенон опять пошел туда и робко заглянул за портьеру.
