.
Сделавшись начальником стрелецкого войска, Хованский обнаруживал неприязнь к боярам. Ходили слухи о старании его вооружить стрельцов против бояр. Опасаясь сделаться жертвой бунта в пользу Хованского, Иван Милославский уехал из Москвы, укрывался, переезжая из одной подмосковной деревни в другую, «как подземный крот», по выражению современника, Андрея Артамоновича Матвеева. Стрельцам же в это время старались внушить, что бояре замышляли перевести стрелецкое войско. Волнение усиливалось. Разносились слухи о немедленно предстоявшем бунте против государей и церкви. Поэтому 20 августа царское семейство удалилось в Коломенское. Москва опустела. Вельможи или также уехали в Коломенское, или отправились в свои деревни. На торжестве новолетия (1 сентября), всегда совершаемом с пышностью, в присутствии всего двора, никто из вельмож не участвовал к досаде патриарха и к общему изумлению жителей столицы. Народ ждал больших бед.
Стрельцы отправили в Коломенское выборных с уверениями, что они не имеют никакого умысла, и с просьбой, чтобы двор возвратился в столицу. Сам Хованский поехал в Коломенское и рассказывал здесь, будто новгородское дворянство замышляет нападение на Москву, где станут сечь всех без разбора и без остатка. Когда правительница потребовала от Хованского, чтобы он отпустил в Коломенское Стремянной полк, на привязанность которого двор мог рассчитывать безусловно, он сначала ослушался. Нужно было повторить указ несколько раз, и тогда только он отпустил этот полк.
Между тем явилось подметное письмо, в котором заключался извет на Хованского и сына его Андрея в замышлении цареубийства. Хованские, говорилось в этом письме, хотят убить царей Ивана и Петра, царицу Наталью, царевну Софью, патриарха и множество бояр, вооружить крестьян против господ, избрать старовера в патриархи и проч.
Мы не знаем, действительно ли поверила правительница этому доносу или показывала только вид, что верит ему, но как бы то ни было, двор удалился еще дальше от Москвы, переехав 2 сентября в село Воробьеве, оттуда 4-го — в Павловское, затем 6-го — в Саввино-Сторожевский монастырь, затем еще дальше, в Воздвиженское. Отсюда 14 сентября был послан царский указ «быть в поход в село Воздвиженское из Москвы всем боярам, окольничим, думным людям, стольникам, стряпчим, дворянам московским и жильцам к 18 сентября». В окружных грамотах, отправленных во Владимир, Суздаль и другие города, Софья говорила об открытии страшного заговора Хованского и стрельцов, осуждала образ действий последних в половине мая, обвиняла их в совместном действии с раскольниками. «Спешите, — обращалась царевна в своем призыве к дворянам и всякого звания ратным людям, — спешите всегда, верные защитники престола, к нам на помощь: мы сами поведем вас к Москве, чтобы смирить бунтующее войско и наказать мятежного подданного»
