Онемевшая Терри не могла сопротивляться. Его губы скользили по коже, лаская, целуя, мучая. Она вздыхала и постанывала, мышцы ныли от напряжения.
Он покрывал ей поцелуями шею, подбородок, провел языком вдоль уха, коснулся губами век. Девушка закрыла глаза, и ощущения стали еще острее. И только когда все ее тело содрогнулось от желания, он закрыл ей губы страстным, требовательным поцелуем.
Ей казалось, что она тает, как снег под солнцем, коленки подогнулись — хорошо, что сзади была стена. Губы Джио искушали и мешали думать.
При этом он не дотрагивался до нее. Его руки лежали на стене по обе стороны от нее.
— Джио…
Девушка выдохнула его имя, сдаваясь. Она отодвинулась от стены и прижалась к нему, чтобы почувствовать тепло и напряжение его тела. Джио с улыбкой прервал поцелуй, его губы скользнули вниз, к вырезу футболки. Она застонала, от дразнящего тепла его дыхания у нее помутилось в голове.
— О, Джио… — выдохнула Терри и почувствовала, что его улыбка стала еще шире, еще коварнее.
Дольше терпеть она не могла.
— О боже… Джио!
Девушка протянула руки, сгорая от желания обнять его за шею, впиться пальцами в угольно-черные волосы и…
Он среагировал быстро и резко: вскинул голову и вывернулся из ее объятий, потом отстранился, сделал шаг назад.
— Никаких прикосновений рук! — напомнил он тоном таким же холодным, как его глаза. — Не касаться и пальцем, belezza, так ты сказала. Ты сама придумала такое правило…
Терри показалось, что она разлетится на миллионы крошечных кусочков, если он не прижмется к ней снова и не продолжит целовать.
Она вновь протянула руки, надеясь убедить его вернуться и закончить начатое, но Джио отстранился, пригладил растрепавшиеся волосы и расправил одежду ровными спокойными движениями.
— Не касаться и пальцем, — повторил он сухо и, к полному ее ужасу, улыбнулся, глядя ей в глаза.
Вернее, его губы изобразили улыбку, но в ней не было ни тепла, ни радости, а взгляд темных глаз остался безучастным, холодным и непроницаемым, словно камень.
— Это твои правила, cara mia, по ним ты хотела играть.
Девушка не могла найти слов, чтобы ответить. Она понимала, что сейчас будет только умолять — умолять вернуться к ней, обнимать, целовать, ласкать ее, отнести в постель и заниматься с ней любовью, долго, сладострастно.
Но это значило бы признаться, что он имеет над ней власть. Он, конечно, и так догадался об этом, но, пока слова не произнесены, у него в руках нет оружия, которым можно воспользоваться против нее.
