— Ее зовут Лючия.
Почему фраза построилась именно так? Отчего не сказать всей правды, не открыться до конца? Отчего не быть точным в выборе грамматического времени: «Ее звали Лючия»? Ведь так и есть на самом деле.
Но он боялся говорить о жене в прошедшем времени, боялся произнести эти слова и услышать их в этом номере, в этой ситуации.
Строго говоря, он не изменил жене, но почему-то в глубине души Джио ощущал себя неверным мужем.
— Лючия Паолина Карделла.
— Спасибо.
Лед в ее голосе причинял ему боль, горячий взгляд прекрасных глаз таил в себе горький упрек и лишал самообладания, но ведь она знала с самого начала, что у них будет только одна ночь. Разве нет? Ей хотелось развеяться, развлечься. Не могла же она ожидать чего-то большего в этой ситуации.
— Я очень рада, что ты, в конце концов, решил рассказать мне.
Рука, державшая фотографию, судорожно сжалась.
Наклонившись над кроватью, Джио взял ее за запястье и попытался разжать онемевшие пальцы. Девушка бросила на него еще один яростный взгляд.
— Ты помнешь снимок…
— Помну!
На какую-то долю секунды ею овладело желание разорвать фотографию на мелкие кусочки, но, подумав, она решила так не делать. Ведь эта Лючия не виновата, что в мужья ей достался неверный негодяй, что вышла замуж за человека, который не может пропустить ни одной юбки.
— На, возьми…
Сверкнув глазами, Терри бросила снимок Джио. Он пролетел немного и медленно спланировал на кровать. То, как молодой человек поднял его, озабоченно проверил, не осталось ли заломов или складок, только добавило боли в ее и без того истерзанное сердце.
— Тебе не кажется, что твоя забота о фотографии несколько нелепа при подобных обстоятельствах? — горько спросила Терри, проглотив застрявший в горле едкий комок. — Вчера ночью надо было беспокоиться, если уж тебе так захотелось играть роль верного мужа. Или, на крайний случай, мог бы спеть старую, как мир, песенку: «Моя жена меня не понимает, она чужой мне человек».
— Но это не было бы правдой. Лючия всегда отлично меня понимала.
— Бедняжка… — Слова сыпались с ее языка, прежде чем она успевала остановить их. — Жаль мне ее, быть женой такого, как ты, — это же пытка, а не жизнь.
Губы у Джио скривились, лицо стало пугающе каменным, взгляд темных глаз — стальным. Терри поняла, что больше не в силах сдерживаться, слезы предательски заблестели в ее глазах. Но она упрямо сжала зубы, не позволив им пролиться.
— Или у нее тоже есть… возможность ходить на сторону? Так все обстоит, да? У вас, что называется, открытый брак? Свободные отношения?
