Родни Хокхерст прохаживался взад-вперед по юту[1], наблюдая за суетой, предшествующей отплытию. Возбужденная беготня матросов, пронзительные трели свистков, хриплые команды и крепкие ругательства боцмана свидетельствовали о том, что полубаркас уже причалил к борту.
На пристани собралась толпа из плачущих женщин и испуганных ребятишек, чей потерянный вид был вдвойне жалок. Но Родни знал, что, так же как и он, большая часть людей, которых провожают, радуются, понимая, что час выхода в море пробил. А тут еще проволочки, всегда случающиеся перед отплытием, которые раздражали Родни до крайности.
Среди множества звуков Родни различил блеяние овец, которых доставили на борт буквально в последнюю минуту. В трюме под нижней палубой уже был размещен выводок поросят, а также три дюжины кур, которых он закупил на рынке нынче утром, что сейчас казалось ему нелепым излишеством.
Снова и снова он подсчитывал в уме количество съестных и прочих припасов, взятых на борт, и гадал, хватит ли их до конца плавания. Он загрузил трюмы рисом, горохом, растительным маслом, а также свечами, парусиной, воловьими шкурами, пенькой и свинцовыми пластинами — заливать пробоины. Он истратил все до пенни на качественную солонину и копченый бекон плюс шесть тонн сухарей, и лавочник клялся, что товар не успел залежаться.
Любой, кто решается отправиться в море, вправе ожидать всяческих лишений, и неслыханных опасностей, и… отвратительной пищи, но Родни решил избавить свою команду хотя бы от страданий, связанных с голодом. Он знал, что за долгое плавание люди легко впадают в депрессию и раздражительность, что однообразная и некачественная пища способна вызвать дурное настроение и просто озлобить.
Плавая с Дрейком, он усвоил, что заботиться о здоровье матросов не менее важно, чем о здоровье офицеров. На многих кораблях с матросами обращались с неоправданной жестокостью. Родни решил, что на своем корабле он построит дисциплину, опираясь на общепринятые морские традиции, станет вершить правосудие милосердно и постарается по мере возможности показывать пример своим людям, а не принуждать их посредством грубой силы.
«Морской ястреб» не блистал красотой. У Родни не хватило денег на отделку корпуса, но корабль был крепкий и добротно сработанный. Его первый помощник Барлоу подтвердил мнение Родни, что корабль легко станет слушаться руля. На вооружении корабль имел двадцать две пушки и семь канонерок
