— Я боюсь не за себя, а за тебя.
Джон Джозеф сделал шаг вперед.
— Чего ты хочешь от меня? — спросил он.
— Ты должен покинуть Саттон. Уезжай отсюда, — а когда ты унаследуешь замок, продай его!
Джон Джозеф протянул руку, собираясь схватить фигуру в плаще и сдернуть с нее капюшон.
— Нет, — произнес незнакомец.
Снаружи из коридора раздался мужской голос:
— Джон Джозеф! Где ты? Все уже расходятся по домам!
Джон Джозеф посмотрел на дверь, а затем — опять на странную фигуру. Но она исчезла; на ее месте остался только черный дрозд с тревожно блестящими глазами и ярко-желтым клювом. Стоило лишь Джону Джозефу склониться над птицей, как она немедленно вспорхнула, перелетела через комнату и стала биться в оконное стекло.
— О, Боже! — воскликнул Джон Джозеф.
Не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять, что означает эта птица. Это был вестник смерти, скорби и несчастья.
— Джон Джозеф! — снова позвали его из коридора.
— Я здесь. Сейчас иду. Я заснул и увидел сон. О, Боже, помоги мне! — шепотом добавил он.
Этим вечером семейство Уордлоу собралось за обеденным столом с Уэбб Уэстонами в Доме Помоны. Большой круглый стол ломился от яств, — как в то давнее Рождество, когда Джон Джозеф впервые встретился с Джекдо. А теперь дети уже выросли: самым младшим, Виолетте и Кэролайн, было соответственно пятнадцать и шестнадцать. Беседа протекала гладко, все чувствовали себя раскованно, как и полагалось в таком милом обществе. Мистер и миссис Уэбб Уэстоны впервые за много лет почувствовали себя на высоте.
— Кафры, вне всякого сомнения, первоклассные бойцы, — рассудительно говорил генерал. — Они не испытывают страха смерти, а потому их ничто не сдерживает.
Он взглянул на Хелен, ища ее поддержки, и она улыбнулась мужу. Генерал немного состарился — прибавилось седины в усах и морщинок под глазами, — но обожал жену даже больше, чем прежде, словно она олицетворяла для него страсти юных лет и поэтому стала ему вдвойне дорога.
— Я тогда впервые понюхал пороху, — говорил Роб. — И мне это понравилось.
Он широко улыбнулся, показав крепкие белые зубы. Трудно себе представить братьев, настолько разных, и все же они любили друг друга. Джекдо потрепал брата по плечу.
— Смотри, чтобы эти слова тебя не подвели, — сказал он. — Роб у нас просто создан для любви.
— Я думаю, все это восхитительно, — сказала Кэролайн. — Вы должны гордиться вашими сыновьями, генерал Уордлоу. Представляю себе Джекдо, переодетого испанским священником!
