Книга первая, в которой содержится
риторика, показующая общие правила
обоего красноречия, то есть
оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки» (ПСС. – М.; Л.: АН СССР, 1952. – Т. 7. – С. 19, 89). Еще в рукописи 1747 г. дважды встречается слово
сладкоречие (п. 7, 9 вступления), замененное на
красноречие, – напротив, в первом «Кратком руководстве к риторике» 1743 г. господствует слово
сладкоречие (название, п. 2 вступления), а слово
красноречие употреблено лишь однажды в начале сокращенной 4-й главы «О произношении» (т. 7, с. 77). Не исключено, что Ломоносов мог испытать известное влияние речи Тредиаковского, у которого слова
витийство, элоквенция, красноречие употребляются рядоположенно на равных основаниях.
Ломоносов в окончательном варианте совершенно определенно отказался от латинского слова элоквенция и книжнославянского витийство, предлагая ясное разделение семантики терминов: «Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и писать и тем других преклонять к своему об оной мнению…» (с. 91); (в именовании 1-й книги) «Краткого руководства к красноречию, книга 1, содержащая риторику. П. 1. Имя сея науки происходит…» (с. 99).
Таким образом, риторика – это «наука», «учение», «правила»; красноречие – «искусство», способность, умение «красно говорить», но также и состав текстов словесности. Когда Ломоносов пишет о «правилах обоего красноречия: оратории и поэзии», под красноречием понимается совокупность текстов или словесных произведений – аналог будущей словесности. В текстах авторитетных руководств XIX в. это значение термина красноречие будет сохранено у отдельных авторов (И. И. Давыдов). Одновременно и термин словесность, рожденный на пороге XVIII‑XIX вв. (здесь же граница нового общественного стиля), восходит к однажды употребленному Ломоносовым словосочетанию словесные науки (второй раз это сочетание встречается в черновой заметке «О нынешнем состоянии словесных наук в России», датируемой 1756 г. и опубликованной лишь в 1865 г. П. Пекарским). Причем так же, как у Ломоносова, словесность начала XIX в. будет включать все «науки»: всеобщую грамматику (учение о языке, его происхождении и строении), общую и частную риторику, поэтику.
Риторическое источниковедение должно ввести в поле нашего внимания множество либо незаслуженно забытых, либо не прочитанных еще текстов. Разделим их, по крайней мере, на следующие области: 1) тексты известных классиков литературы и науки, которые оставили серьезные труды в области риторики («Слово о витийстве» В. К. Тредиаковского, «О русском духовном красноречии» А. П. Сумарокова и др.); 2) значительные учебники российских авторов – образцы школьных руководств («Краткое руководство к оратории российской» Амвросия Серебрянникова 1778 г. – сделанная с пиететом перед Ломоносовым, но вполне самостоятельная разработка теории прозы XVIII в., или «Детская риторика» 1787 г. с краткими определениями и выразительными примерами); 3) переводы иностранных руководств, традиционно авторитетные для русской науки, но приспособленные к задачам отечественной риторики и начинающие жить в России особой жизнью (К. Галлиен‑де Салморан, 1785, Г. Блер, 1791, Н. Трюбле, Ш. Жозеф, 1793, Г. Г. Гальяр, 1797); 4) неизученный (! – возможно об этом надо бы говорить в первую очередь) пласт латино-язычных руководств, которые писались в местных школах – в собранном составителем хрестоматии каталоге рукописных риторик можем указать на сочинения вологодского епископа Амвросия Юшкевича 1739 г., вологодского и белозерского епископа Иосифа 1746 г., курс риторики в Холмогорской архиепископской школе 1751 г., рязанского и муромского епископа Палладия 1759 г., курс лекций в Нижегородской семинарии 1766 г. и др. Нередко эти сочинения переводились – в хрестоматии публикуется фрагмент перевода с латинского языка казанского игумена Кастория «Надежный способ достичь совершенства в красноречии» 1780 г.; 5) учебные материалы – тексты студенческих сочинений и «ораций», писавшихся по-латыни и по-русски и произносившихся в риторических классах – вкупе с многочисленными сборниками проповедей, приветственных речей они составляют бесценный материал по практической риторике и методике обучения красноречию (см. две публикуемые «орации» студентов Московской Духовной академии и речь акад. Н. Я. Озерецковского 1791 г. при вступлении в должность профессора красноречия).
