– Что будем делать с дядей Лешей? – спросила она меня, разливая по тарелкам борщ.
– Папрыкина приходила сегодня?
– Врач-то? Приходила.
– Что она говорит про него?
Светка села напротив меня и тяжело вздохнула.
– Она сказала, что надо его везти обратно в больницу. И еще… Она говорит, что лучше бы нам оставить надежду.
Я пристукнул кулаком по столу:
– Вот дура! Как она может такое говорить – ведь она врач!
Светка придержала мою руку своей:
– Врачи обязаны говорить ложь во спасение, но у нас другой случай, Эдик. В этой лжи никто не нуждается. И ты, и я понимаем, что дяде Леше в больнице будет лучше, чем здесь. И еще мы понимаем, что надежды у нас действительно осталось мало.
Я вздохнул.
– Только не вздыхай так, – попросила она.
– Хорошо. Я подумаю о том, что ты мне сказала. Кстати, когда у тебя следующий зачет?
– Завтра. В десять часов мне надо быть в институте. Наверное, не пойду.
– Не выдумывай, я завтра с утра смотаюсь в контору, а часов в девять вернусь, чтобы подменить тебя здесь.
– Ты ешь, пожалуйста. Борщ совсем остыл.
– Угу.
Я следил, как она ест, и думал о своем. Что нам делать с дядей Лешей? И дядя Леша ли лежит сейчас там, в спальне?
– Слушай, Светка. Тебе никогда не снился такой сон: будто ты стоишь у входа в огромную трубу, и где-то в ее конце слышится манящая музыка и виден свет?
Она подняла на меня удивленный взгляд и покачала головой:
– Нет. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– А почему бы мне тебя об этом не спросить? – в тон ей ответил я.
– Да просто странный вопрос.
– Ничего странного не вижу. Ты вот лучше скажи мне: ты веришь в загробную жизнь?
– Нет, конечно.
– А почему «конечно»?
Она пожала плечами:
– Ну, это в общем-то все знают.
– Мне сказали, что наш дядя Леша, когда у него не работало сердце, видел себя как бы со стороны.
– Это ты о душе решил со мной поговорить?
Я поморщился:
– Ну, не обязательно это так называть. Просто он чувствовал и слышал все вокруг в тот момент.
– Откуда ты можешь знать, что именно он чувствовал?
– Говорят, что известны случаи, когда людей возвращали к жизни и все они рассказывали практически одно и то же: они видели себя со стороны, видели, как вокруг них суетятся их близкие и еще – вот эта огромная труба и музыка.
– Ну, этому можно найти объяснение, – пожала плечами Светка. – После того как человек умирает, его мозг еще функционирует несколько минут. Ну, не так, как в обычных условиях, но все-таки какие-то образы он еще рождает. Картина, возникающая в умирающем сознании, всегда одна и та же. Возможно такое? А почему бы и нет? И если человека приводят в чувство, ему вспоминается то, что он видел. Это что-то вроде сна, понимаешь?
