– Ч-черт! – бросил Дружинин и завел двигатель.
Он непременно обсудил бы с Шаповалом случившееся, если бы им не предстояло сейчас преодолевать контрольный пункт при выезде. Из стеклянной будки вышел охранник и направился к машине, сонно щурясь. Дружинин приоткрыл окно и крикнул, придав безразличие голосу:
– Открывай, брат! Покидаем отчий дом!
Охранник все-таки подошел вплотную с той стороны, где сидел Дружинин, и заглянул в салон.
– Пропуск, – буркнул он.
Дружинин протянул бумажку с лиловой печатью. Пропуск был выписан на него одного, а фамилию Шаповала он вписал сам еще накануне вечером. Охранник внимательно прочитал все, что было написано в пропуске, и пошел к воротам – открывать. Дружинин перевел дух. Шаповал сидел с каменным лицом и был похож на мумию.
Ворота распахнулись. Дружинин тронул машину с места и выехал с территории пансионата – неспешно, потому что теперь им нечего было опасаться. Некоторое время ехали молча. Но Шаповал был слишком заинтригован и не смог удержаться:
– Так что все-таки случилось, Андрюха?
– Ты о чем? – мрачно осведомился Дружинин.
По нему было видно, что он все прекрасно понимал.
– Более душераздирающей сцены прощания я еще в своей жизни не видел, – сказал Шаповал с самым серьезным выражением лица, на какое только был сейчас способен.
– Я и сам ничего не понимаю! – в сердцах бросил Дружинин. – Мы с ней провели чудную ночь, она что-то там лепетала про то, что готова стать моей подружкой, пусть даже под двадцатым номером, свой телефончик московский оставила. А сегодня – знать я тебя не знаю, врезала и ушла.
Если бы сейчас Дружинин увидел выражение лица Шаповала, то они запросто могли бы вписаться в дерево: Шаповал преисполнялся восторгом, лицо у него уже перекосилось, и выглядел он что надо, но все-таки еще сдерживался и даже смог осведомиться елейным голоском:
– Спал с ней, да? А она будто и ни при чем? Будто и не было?
– Ну! – буркнул Дружинин. – Как будто она – это не она.
И тут Шаповала прорвало. Он расхохотался так, что если бы не запертая дверца – наверняка выпал бы из машины.
– Это не она, Андрюха! – еле выговорил он сквозь смех. – Их двое – Оля и Аля. Близняшки.
Шаповал, хохоча и даже поскуливая, раскачивался на сиденье. Дружинин изобразил зверское лицо. Потом не выдержал – и засмеялся тоже.
