– Да, пожалуйста.
– Вы знали Воронцова?
– Какого Воронцова? Того подонка, который сбежал с кочемасовскими деньгами?
– Да.
– Лично не знал. Только со слов самого Павла.
– И что же Павел Константинович говорил о Воронцове?
– Поначалу – только хорошее.
– А после того, как Воронцов исчез – уже только плохое, – подсказал Дружинин.
– Нет, не сразу, – качнул головой Сухарев. – Он ведь сначала даже не понял, что произошло.
– Кочемасов не понял?
– Представьте себе. Так, были у него подозрения кое-какие, но и только. Приехал ко мне в гости – у моей дочки как раз был день рождения – растерянный какой-то, говорит, исчез, мол, президент «Дельты» Воронцов, не пойму, что такое. То есть уверенности в том, что его «продинамили», у него еще не было. А я ему сразу сказал: Паша, ищи своего беглеца за границей, случай этот весьма знакомый.
– Вам знакомый? – уточнил Дружинин.
Возникла пауза. Сухарев в упор смотрел на собеседника, и было видно – размышляет, стоит ли откровенничать с этим человеком. По размышлении, видимо, решил, что лично ему ничем этот разговор не грозит.
– Да, со мной незадолго перед тем тоже случилось нечто подобное. Та же самая схема: подконтрольная мне фирма перечисляет деньги за рубеж, президент фирмы выезжает следом, а дальше – и он, и деньги испаряются.
– Как фамилия вашего исчезнувшего служащего?
– Зубков.
Этот человек был в списке, составленном со слов Крамаренко. Первый след. Верный признак того, что Дружинин идет в правильном направлении.
– Я назову вам еще несколько фамилий, – сказал Дружинин. – Может быть, вы кого-то из этих людей знаете.
Извлек из кармана список. Сухарев следил за ним с напускным равнодушием. Первые две фамилии в списке – Воронцов и Зубков – Дружинин пропустил, с ними было все ясно, и начал сразу с третьей:
– Филатов.
Сухарев вздрогнул. Это было для него настолько неожиданно, что он не смог совладать с собой, и его лицо вытянулось. Он не предполагал, что еще может быть известно его любопытному гостю, и теперь лихорадочно соображал, как ему себя с ним держать. Дружинин терпеливо ждал. Он заметил реакцию Сухарева и, в общем, понимал, что тот сейчас думает, поэтому не торопил события.
Пауза затягивалась. Сухарев явно допустил промах.
– Расскажите мне о Филатове, – прервал молчание Дружинин. – Кто этот человек?
– Я его не знаю.
– Не знаете лично, – кивнул Дружинин. – Но что-то о нем слышали?
Он уже видел, что Сухарев поддался, «поплыл», и знал, что в таких случаях не обязательно грубо давить. Иногда достаточно лишь дать понять, что сам знаешь значительно больше, чем говоришь.
