Картина в его голове становилась все отчетливее, но самых важных фрагментов все еще не хватало.
– Поедешь в этот Слободской, посмотришь на мать, на дегтяревскую могилу, все увидишь своими глазами. Очень странная история, Андрей.
Дружинин долетел самолетом до Кирова, дальше, до Слободского, – на такси. Дегтяревы жили на самой окраине, в старом деревянном доме, стены которого снаружи потемнели от времени. Забор покосился. На крыше сарая не хватало нескольких листов шифера. Запустение и тлен. У Дружинина защемило сердце.
Дверь ему открыла старая сгорбленная женщина. Он подумал – бабушка, а оказалось, что это мать Дегтярева.
– Это я вам звонил, – сказал Дружинин. – Из Москвы. Мы с вашим Мишей вместе учились.
Женщина часто-часто закивала и снова заплакала. Слезинки выкатывались из глаз и терялись в многочисленных морщинах.
Внутри дома было бедно, но опрятно. На полу лежали вытертые за долгие годы половички. Тикали на стене ходики, отсчитывая уже не первое десятилетие. Подушки на кровати были сложены по-старому – пирамидой.
– Он погиб в Чечне? – спросил Дружинин.
– Да.
– А похоронен где?
– Здесь он, здесь сынок мой.
– Я хочу сходить к нему на могилу.
Женщина ушла в соседнюю комнату и вернулась уже в пальто и платке. Половицы под ее ногами жалобно скрипели.
Кладбище оказалось неподалеку. Дружинин шел молча – хотел о многом расспросить эту женщину, но боялся неосторожными вопросами себя выдать. И она тоже ничего не говорила, потому что все время плакала.
Миновали кладбищенскую ограду. Здесь было тихо и безлюдно. Прошли по дорожке, свернули раз, потом другой – здесь был коротенький тупичок и в этом тупичке – могила. Они как раз в нее и уперлись.
– Вот, – сказала женщина сквозь слезы. – Мишенькина могилка.
С фотографии на памятнике на Дружинина смотрел молодой и веселый парень. Дружинин этого парня знал. Тот сейчас жил в Петрозаводске и носил фамилию Марков.
Подруга Светланы обладала гордым именем Бронеслава, имела двадцать с небольшим лет от роду, роскошную косу и высшее медицинское образование. Последнее обстоятельство Шаповал особенно оценил. Он предупредил Бронеславу, что обо всем, что она сейчас увидит, она должна хранить полное и безусловное молчание, и, когда заинтригованная Бронеслава поклялась здоровьем своей мамы, – продемонстрировал свою рану. Бронеслава немного побледнела, но только и всего, а это было ей простительно – со своим высшим медицинским образованием она была способна отличить огнестрельную рану от любой другой, и как было ей не побледнеть, если она немедленно должна была бы побежать куда следует и сообщить об этом, но она никуда не побежала, а молча и старательно обработала рану и сменила повязку.
