— Значит совершенно ясно, что она хотела порвать отношения со своей семьей.
— Возможно. Но ее близкие до сих пор хотят найти ее и удостовериться в том, что с нею все в порядке.
— Она никогда не просила послать ей денег?
— Это бессмысленно — ее родители небогаты.
Холмс некоторое время размышлял.
— У вас есть ее письма?
Майкрофт похлопал по боковому карману своего сюртука.
— Я осмелился прочитать их. Отличительная их черта — отсутствие определенности. Однажды говорится о возможном браке, а после об этом ни слова.
В глазах Холмса неожиданно замерцал какой-то огонек.
— У нее есть наследство?
Майкрофт покачал головой.
— Я же сказал, что семейство Адлеров небогато. Единственное их наследство — две дочери.
Он поднялся с кресла.
— Этим вечером у меня назначена встреча с принцем. Что мне ему сказать?
— Что я не нахожу это интересным случаем.
— Но ты ведь не отказываешься?
Холмс замялся, затем кивнул. В дверях Майкрофт обернулся и сказал:
— Все ваши расходы будут оплачены, а награда предоставлена вне зависимости от результатов. В следующий вторник в Бостон отправляется пакетбот «Новые Гебриды». При новых быстрых трансконтинентальных поездах вам потребуется не больше недели, чтобы достичь Сан-Франциско. Путешествие не будет обременительным; новые спальные вагоны, как я полагаю, весьма удобны, — он задержался в дверях. — Принц будет премного благодарен, Шерлок.
Холмс поднял бокал.
— За Бога, страну и принца Эдуарда.
«И в память об Ирэн Адлер», — подумал я.
Как только Майкрофт ушел, Холмс сел в кресло и долго смотрел сквозь окно на туман. Я понимал, что его брат задел раны, затянувшиеся много лет назад. Себе я налил совсем немного бренди и сел напротив, из вежливости храня молчание.
Неожиданно он одним залпом осушил свой бокал и повернулся ко мне с улыбкой на лице:
— Насколько я помню, Уотсон, вы провели некоторое время в Америке, в этом же самом городе. Это был тысяча восемьсот восемьдесят третий год, не правда ли? Или тысяча восемьсот восемьдесят четвертый?
— С ноября восемьдесят четвертого по конец весны восемьдесят пятого. У меня была небольшая практика на Пост-стрит.
Я постарался развеселить его.
— Вам на пользу пойдут перемены, Холмс. Сан-Франциско приятный город, есть где отвлечься от грустных мыслей.
Тут уже при целом потоке грустных воспоминаний замолчал я.
— Значит, вы не против повидать его еще раз? — Холмс в третий раз за время разговора набил табаком свою трубку. — Ваш напарник может на некоторое время заняться вашей практикой; в Лондон мы вернемся самое большее через два месяца.
