Мимо нас прошел взвод охранников, ведущих арестованного преступника.
— Надеюсь, что прочие — обычные — методы подтвердят мою правоту, мистер Дримба. А на вашем месте я бы поподробнее допросил ваш личный состав. В любом случае надеюсь, что раскрытие этого преступления снимет подозрения с участвующих в конференции сторон и поможет заключить договор.
— Я даже не могу выразить, насколько я вам признателен, — сказал Дримба.
— Если ваша благодарность может принять форму сигары, — ответил Холмс, — то я тоже буду вам очень признательным.
Фрэнк М. Робинсон
Призрак с «Варварского Берега»
За все годы, что я знал Шерлока Холмса, он потерпел поражение только пять раз, признаваясь в своей ошибке и говоря, что другие посрамили его. Публике известно о четырех таких случаях, и до недавнего времени мне казалось, что лучше всего умалчивать о пятом, пока вовлеченные в него люди не умрут или раскрытие тайны не причинит им серьезных беспокойств.
Но, хотя Холмс полагает, что нужно признать поражение нанявшего его человека, фактически поражения не было — по крайней мере очевидного.
Дело это началось в пятницу после полудня поздним августом 1895 года, когда я развелся, не успел жениться в очередной раз и снова проживал со своим другом в доме номер 221-Б по Бейкер-стрит. Всю неделю Холмс проявлял признаки беспокойства: расхаживал взад-вперед по гостиной, подходил к окну, чтобы взглянуть на один из самых отвратительных дней в году — неоспоримый признак наступления лондонской осени и приближения зимы, когда температура падает и дым из миллионов каминов и очагов стелется над Темзой. Образуемые им удушающие, ядовитые желтоватые испарения текут по улицам и плещутся о дома, словно волны прилива о набережную. Уличные фонари превращаются в мутные пятна, и те несчастные, которым пришлось выйти из дома в такую погоду, совершенно исчезают из виду в пяти шагах от вас. Даже бодрое цоканье лошадиных подков о мостовую сменяется неуверенным перестуком под аккомпанемент кучерских «хало!», которыми они предупреждают прохожих о своем приближении.
Вполне понятно, что и уровень преступности упал до самой низкой отметки в году, потому что воры и мошенники также не желают бродить в промозглых сумерках, как и законопослушные граждане. Как следствие в газетах почти не было заметок, способных привлечь внимание Холмса, и совершенно никто не ждал его помощи у входной двери. Как-то раз Холмс сказал мне, что из всех способов умереть. — скончаться от безделья самый худший. С каждым днем он становился все более мрачным, вставал позже, чем обычно, оставлял без внимания мои вопросы о его самочувствии, садился в кресло и устремлял взгляд в пространство, когда ему надоедало расхаживать по ковру.
