— Кью-гарденз? Трафальгарская площадь? Палата общин?
— Нет, нет и нет! Все до нелепого просто!
— Так где же?
— В Британском музее конечно же! Пойдемте, время не ждет!
Они отправились в Блумсбери, где Холмс попытался пройти мимо ночного сторожа, охранявшего вход через массивные железные ворота вблизи огромных колонн Британского музея.
— Шерлок Холмс? Криминальные истории, говорите? Извините, я не читаю такую ерунду, — сказал человек, вновь раскрывая экземпляр «Франкенштейна», который он читал при свете фонаря.
— От того, пустите ли вы нас в музей, зависит жизнь этого человека, — сказал Холмс.
— Этого? Похоже, у вас идет кровь из горла, — заметил сторож.
— Это всего лишь пятно от… дело в том, что…
— Ладно, не валяйте дурака, я читаю.
— Это невыносимо.
— Мистер Холмс? Может, я вам помогу?
— Как?
Паскалини перекрестил свои глаза и сделал несколько плавных движений. Через одну-две минуты он тихо сказал:
— Теперь мы можем проходить. Сторож нас не заметит.
— Но…
— Он уже забыл, что мы были здесь.
— Восхитительно! Вы должны как-нибудь обучить меня этому фокусу.
— А у вас есть свободное время? Мне для этого потребовалось триста лет.
Они пересекли двор и вошли в огромное здание неоклассического стиля, в котором Британия хранила сокровища, привезенные со всего мира. Когда они проходили по пустынным пыльным залам, Холмс прошептал:
— Я уверен, что мы можем спокойно оставить в стороне греческие и римские коллекции, а также…
— А-ахх! — вскрикнул Паскалини и подался назад, в ужасе взирая на колоссального быка с крыльями.
— …а также ассиийские и вавилонские галереи, — закончил Холмс. — Успокойтесь, мистер Паскалини.
— Scusi. Просто я волнуюсь, понимаете…
— Если этот граф настолько дьявольски хитер, насколько я предполагаю, то в залах со средневековыми экспонатами должен… ага! Так я и знал!
— Мой гроб! — закричал Паскалини, узнав свой драгоценный саркофаг. Он подбежал к нему, чтобы осмотреть, нет ли повреждений, затем резко остановился, когда над его головой захлопала крыльями летучая мышь.
— Негодяй! Изверг!
Холмс показал на распятие, все еще висевшее у него на шее.
— Этот граф, случаем, не католик?
Летучая мышь засмеялась демоническим смехом, трижды облетела зал по кругу, а затем исчезла в облаке дыма. Через мгновение Холмс обнаружил, что смотрит на невысокого, щегольски одетого человека в плаще, вокруг шеи которого красовалась изящная золотая цепочка со звездой Давида.
— В действительности, мистер Холмс, — произнес он с едва заметным элегантным иностранным акцентом, — я обращен в иную веру, по настоянию своей двенадцатой жены. Некоторое время я даже соблюдал кошер, но после ее смерти вновь принялся кусать неверных.
