Маргарита встала с дивана, пошла по комнате, глядя себе под ноги. Остановилась у окна, смотрит на улицу. Еще невозможно понять, о чем она думает, но и прежней агрессивности уже нет. Активней, Юра, перед тобой женщина, которая далеко не всегда права.
— Можно, конечно, обойтись без детей, как обходятся многие. Только непонятно другое: человек уже есть, он живет, он в тебе. И готовится выйти на свет, а ты хочешь его убить. Не жалко? Чего ты молчишь? Почему женщины-мусульманки не убивают своих детей — ты об этом подумала?
— Замолчи! — повернула она ко мне лицо, по которому катились крупные слезы. — Лично ты не имеешь права на такие слова, потому что убийца ты, а не я. Ты убиваешь нас обоих. Ты ведешь себя так, как будто я кукла и со мной можно не считаться. Ах, ему некогда, ах, он пишет! Ну да, пишет, неизвестно что и кому. А я готовлю, стираю, глажу, ребенка вынашиваю.
Все, главного я добился. Она плакала, ругала меня и целовала. И говорила, что достанет необходимые учебники и станет готовиться в университет. И называла меня хорошим, добрым и мужественным. Но, оказывается, не все сложности мы преодолели в тот вечер. Явилась еще одна, не менее впечатляющая.
— Понимаешь, я совершила ошибку, потому и мучаюсь теперь. Я не сказала тебе, что у меня ярко выраженный сколиоз. Ты не замечал, что у меня правая грудь ниже левой? Ты врач, мог заметить.
— Вообще-то нет, ты же не пациентка, — засмеялся я. — Мне нравятся твои обе груди, они обе красивые.
— У меня и лопатка одна ниже, и позвоночник искривлен. Я даже не знаю, врожденный у меня сколиоз или приобретенный в детстве. Когда я была маленькая, отец заставлял на даче носить воду для огурцов. Их поливать нужно, а вода была далеко, и я носила…
— И ты боишься, что это может повториться в ребенке?
— Да, и в более выраженной форме.
— Не обязательно, — сказал я. — У меня этого нет, вполне может быть, что и у нее не будет. А если будет, тоже не беда. Займемся корректировкой, ранней гимнастикой, плавать отправим — в общем, выправим. Как говорил Радий Погодин, счастье — дело трудное, но возможное. А здесь мы речь ведем даже не о счастье, а всего лишь о здоровье.
Мы долго в тот вечер говорили об этом, но тревога за будущего ребенка передалась и мне. С этого момента я с почти физическим страхом стал ждать, когда родится наша девочка.
* * *
На работу из следственного отдела пришла бумага с требованием представить на меня характеристику. Редактор позвал меня в свой кабинет и был, как всегда, лаконичен и напорист:
