Глава VIII. Все отдают и не выполняют приказы
Игорь Каверин, капитан «Альтеи»
Ночь обещала быть спокойной. Дипломатия под охраной двух третей Антоновых десантников пьянствовала на Локсии в честь открытия посольства, остальные ребята дрыхли в своих каютах, корабль был готов к отбытию, намеченному на шесть утра по времени Хаяроса. Но капитан Каверин дергался. По-иному он свое состояние назвать не мог, хотя никому бы в этом не признался.
За столько лет, сколько капитан провел в космофлоте Конфедерации, можно было завести в голове приличную стайку тараканов: многомесячные автономные перелеты, экспедиции из серии «лети туда — не знаю куда» и постоянное чувство ответственности за то, что ты не можешь контролировать, например, за жизни людей, сходивших с его борта на чужие планеты, — все это психического здоровья не прибавляло. Но у Каверина, в отличие от большинства коллег, равных ему по стажу, таракан был один.
Зато большой и упрямый. Гарик не любил никого оставлять. Он, например, терпеть не мог операции по заброске исследовательских команд, медицинских и инженерных специалистов, групп первичной разведки полезных ископаемых, когда нужно было прилететь, выгрузить, удостовериться и… отвалить, оставив тех, кого привез, за спиной. От таких заданий с «билетами в один конец» Гарик старался отказываться.
Ему было все равно, доставляет ли он своих пассажиров в «дивный» неизведанный мир, или на хорошо утоптанную землянам Аппу, или, скажем, на Мхатму, где даже меню в едальнях делают не только на общем языке Конфедерации, но и на основных земных. Он хотел привезти всех обратно. Даже если для этого надо было неделю стоять на космодроме под шквальным огнем всей ситийской артиллерии и каждое утро с полной безнадежностью проверять уровень защитного поля, который падал… ого-го, как падал! Гарик поежился, хотя в рубке было тепло. Это сейчас голубая полосочка на дисплее, отмечающая состояние внешней защиты, вяло плещется у самого верха шкалы. А тогда…
Он тогда один из всех капитанов Звездного совета отказался выполнить приказ и уйти. На шестой день, когда защитное поле упало почти до нуля, а ни о какой подзарядке не могло идти и речи (весь космопорт уже контролировался войсками ситийской военной хунты, а солнечные батареи… какие, к дьяволу, на Ситии, где небо видно раз в год, солнечные батареи?!!), Тон втащил через задний люк последнего своего десантника, обожженного до черноты, и рухнул на пол прямо у слайд-двери: «Уносим ноги, капитан». Как они взлетали, даже не хочется вспоминать.
